Джона Голдберг - Либеральный фашизм

Гитлер бросил вызов своему отцу, перебравшись в Вену в надежде поступить в Академию изящных искусств, но его заявление не приняли. При второй попытке поступления его рисунки сочли настолько плохими, что ему даже не позволили участвовать в конкурсе. В определенной степени благодаря некоторой денежной сумме, оставленной ему в наследство тетей, Гитлер медленно и трудно осваивал художественное ремесло (вопреки заявлениям его врагов он никогда не был маляром). Он главным образом делал копии со старых картин и рисунков и продавал их купцам в виде репродукций, дешевых картинок и открыток. Постоянно читая, в основном немецкую мифологию и псевдоисторию, Гитлер игнорировал светскую жизнь венского общества, отказываясь пить, курить и даже танцевать (женщин он воспринимал преимущественно как устрашающих носителей сифилиса). В одном из немногих сдержанных воспоминаний об этом периоде в Mein Kampf он пишет: «Я думаю, что тем, кто знал меня в те дни, я казался эксцентричным человеком».

Именно в Вене Гитлер впервые познакомился с национал-социализмом. Вена на рубеже веков была центром Вселенной для тех, кто желал побольше узнать о малопонятной арийской теории, мистических возможностях индийской свастики и тонкостях «учения о мировом льде» [110] Учение о мировом льде — космологическая доктрина вечного льда, впервые изложенная австрийским инженером Гансом Гёрбигером (Hams Horbiger) в его книге «Учение о мировом льде» (1913). . Гитлер купался в этих богемных водах, часто проводя ночи за сочинением пьес о язычниках-баварцах, которые мужественно отбивались от наступающих христианских священников, пытавшихся навязать германской цивилизации свои чужеродные верования. Кроме того, часто целыми днями он блуждал по беднейшим кварталам, чтобы по возвращении домой взяться за построение грандиозных планов города с более комфортным жильем для рабочего класса. Конечно же, он осуждал городских аристократов, которые не заработали своего богатства трудом, и говорил о необходимости социальной справедливости.

Но больше всего Гитлера занимала бурно развивающаяся отрасль «научного» антисемитизма. «Однажды, проходя через центральную часть города, — писал он в Mein Kampf, — я неожиданно встретил удивительное создание в длинном плаще и с черными пейсами. Моей первой мыслью было: “Это еврей”. Евреи, жившие в Линце, выглядели совсем иначе. Я внимательно разглядывал этого человека, стараясь не привлекать к себе внимания, но чем дольше я смотрел на это странное лицо, изучая каждую черту, тем настойчивее звучал вопрос в моей голове: “Или это немец?” Гитлер-исследователь продолжает: «Как всегда в таких случаях, чтобы развеять свои сомнения, я обратился к книгам. Впервые в жизни я купил себе несколько антисемитских брошюр на несколько пенсов».

После тщательного изучения данного вопроса он подвел итог в Mein Kampf: «У меня больше не было сомнений в том, что речь шла не о немцах, исповедующих какую-то другую религию, но о совершенно ином народе. Ибо как только я начал исследовать этот вопрос и наблюдать за евреями, то Вена представилась мне в другом свете. Куда бы я ни шел, я всюду видел евреев, и чем больше я их видел, тем поразительнее и четче они выделялись среди прочих граждан как совершенно особый народ».

Ведущим интеллектуалом Вены, активно пропагандировавшим «тевтономанию» (неоромантическое «открытие» немецкой исключительности, напоминающее некоторые современные разновидности афроцентризма) был Георг Риттер фон Шёнерер, которого Гитлер с интересом слушал и позже назвал «глубоким мыслителем». Пьяница и скандалист, а также совершенно неотесанный антисемит и противник католической церкви, Шёнерер, являясь своеобразным продуктом «борьбы за культуру» Бисмарка, настаивал на том, что католиков необходимо обратить в немецкое лютеранство, и даже предлагал немецким родителям отказаться от христианских имен в пользу исключительно германских, а также призывал запретить межрасовые браки, чтобы славянская или еврейская кровь не портила генофонд нации. И если было невозможно, объединив немцев, создать единое, чистое с расовой точки зрения немецкое отечество, то следовало как минимум проводить политику предпочтений по расовому признаку и позитивной дискриминации в интересах немцев.

Но истинным героем Гитлера в те дни был бургомистр Вены доктор Карл Люгер. Глава Христианской социалистической партии Люгер был опытным политиком-демагогом, своего рода венским Хьюи Лонгом. Его, как правило, неистовые речи представляли собой смесь из «муниципального социализма», популизма и антисемитизма. О его печально известных призывах к бойкотированию евреев и обращенных к венским евреям предупреждениях о том, что если они не будут вести себя хорошо, то закончат так же, как их единоверцы в России, писали газеты по всему миру. Император даже дважды отменял победу Люгера на выборах, понимая, что тем, кто выступал за сохранение сложившегося порядка, его кандидатура не сулила ничего, кроме головной боли.

В 1913 году Гитлер унаследовал оставшуюся часть имущества своего отца и переехал в Мюнхен, осуществляя мечту о жизни в «настоящем» немецком городе и уклоняясь от военной службы в армии Габсбургов. Это были его самые счастливые дни. Большую часть времени он проводил, изучая архитектуру и углубляясь в псевдоисторические арийские теории и антисемитские труды (в частности, работы Хьюстона Стюарта Чемберлена). Он также снова взялся за изучение марксизма, который одновременно притягивал и отталкивал его. С одной стороны, Гитлер высоко ценил идеи Маркса, но с другой — считал его основоположником еврейского заговора. С началом Первой мировой войны Гитлер сразу же обратился к королю Баварии Людвигу III с просьбой разрешить ему служить в баварской армии, которая была удовлетворена после переговоров с австрийскими властями. Гитлер честно служил во время войны. Он получил звание капрала и был награжден Железным крестом.

Как известно, Первая мировая война породила все ужасы XX века. Множество банши [111] Банши (от ирл., шотл. banshee) — фольклорный персонаж: привидение-плакальщица, чьи завывания под окнами предвещают' обитателю дома смерть. — Примеч. перев. заполонили западный мир, разрушая старые догмы религии, демократии, капитализма, монархии и человеческие ценности. Война подпитывалась всеобщей параноидальной подозрительностью по отношению к элитам и элитарным институтам. В этой обстановке доверие населения каждой из воюющих сторон к политике военного социализма своего государства, выражавшейся в экономическом планировании, было единственным выбором. И это не могло не привести к приходу к власти революционеров во всей Европе: Ленина в России, Муссолини в Италии и Гитлера в Германии.