Алексей Пушков - Глобальные шахматы. Русская партия

Четвертым измерением этой внешней политики было укрепление так называемого социалистического лагеря, блока союзных стран, на которые опирался СССР.

И, наконец, пятая черта — поддержка национально-освободительного движения в странах «третьего мира», таких сил, как Национальный конгресс в Южной Африке, и многих других.

По силе влияния на мировые процессы СССР по праву имел статус сверхдержавы. На нас замыкался мощный военный альянс — Варшавский договор. Москва влияла на политику доброй трети африканских государств. Со многими странами у нас были договоры о взаимопомощи, что, по сути, давало нам право использовать на их территории военную силу. СССР присутствовал как глобальный фактор во всем мире.

Это были пять характерных черт советской, именно советской, подчеркну это слово, внешней политики. Но этим все не исчерпывалось. Важно понимать: с 1922 года СССР стал новой политической и идеологической оболочкой государства, которое существовало тысячу лет. При всех тех радикальных шагах на пути расставания с прошлым, которые сделали Ленин, Троцкий, Сталин, при всем этом Советский Союз был на мировой арене продолжателем Российской империи. Он и восстановил границы Российской империи, за исключением Польши и Финляндии, а также Прибалтики, которым была предоставлена независимость.

После короткого периода изоляции СССР стал проявлять себя как один из факторов мировой политики. И уже в 30-е годы СССР играл весьма активную роль, был членом Лиги Наций, участвовал в соглашениях по использованию черноморских проливов и многих других.

Таким образом, в международной политике СССР было две составляющие — идеологическая, советская, и геополитическая, государственная. Вторая требовала от СССР участвовать в мировой политике не только как фактор, трансформирующий мир, но и как фактор, стабилизирующий международную систему. Тотальная «хаотизация» мировой системы не входила в интересы Советского Союза. Любое государство требует определенного рода стабильности. Нестабильность нужна только революционному, радикальному движению. Но даже эти движения, придя к власти, хотят утвердиться в качестве стабильных факторов и, как правило, работают на стабилизацию хотя бы ближайшего окружения своих стран.

Государственное начало в политике СССР играло исключительно важную роль. Во-первых, оно обеспечивало безопасность страны за счет заключения определенной суммы соглашений, договоров о безопасности и т. п. Многие из этих договоров носили ненасильственный характер. Так, с Финляндией с 1944 года установились отношения добрососедства. В Европе смотрели на это косо, называли «финляндизацией» — ведь Финляндия не могла развернуться против СССР и войти в западные структуры. При этом Финляндия не входила в Варшавский договор, в социалистический блок, не имела военных обязательств и сохраняла нейтралитет. Другой пример: Советский Союз в 1955 году вывел свои войска из Австрии. Причем никто не заставлял нас это делать, Москва могла бы так не поступить.

СССР сыграл колоссальную роль во Второй мировой войне. Иногда говорили, что это была схватка между двумя идеологиями — фашизмом и социализмом, но это поверхностная оценка. По форме это было так, а по сути это была схватка между имперской Германией в ее нацистском обличье и историческим Российским государством в его советском обличье. Фашизм и социализм были временными формами существования Германии и России. Национальное начало определяло характер схватки между ними. Со стороны России это была борьба за национальное выживание, а со стороны Германии — за национальное доминирование. Наши солдаты, идя в атаку, не кричали: «За социализм, за коммунизм!» Они кричали: «За Родину, за Сталина!» А Сталин олицетворял государство. Да социалистическое, но также, и даже в большей степени, историческое.

Государственное начало СССР во внешней политике было чрезвычайно сильно. Через систему договоров оно обеспечивало международную стабилизацию. В войнах же участвовали, когда был брошен вызов самому существованию нашего государства или его безопасности. Участвовали и в обустройстве послевоенного мира. Именно как государство участвовали, а не как коммунистическая держава. В этом качестве, например, вырабатывали Устав ООН.

Наши отношения с Западом имели не только идеологическое содержание, это было соперничество между государствами. И в лице Советского Союза ведущие страны Запада боролись и соперничали с исторической Россией. Точно так же, как Карл XII сражался с Петром Первым, а Наполеон — с Александром Первым.

У нас иногда отечественную историю прошлого века воспринимают как некую аберрацию, порожденную революцией 1917 года. Но забывают о колоссальной преемственности между Российской империей и Советским Союзом. Во внешней политике СССР, в принципе, выполнял функции Российской империи с некоторыми нововведениями, такими, как поддержка коммунистического и национально-освободительного движений. Но это тоже была форма национального соперничества. Мы соперничали с США, со странами Западной Европы. Элементом соперничества был и подрыв их позиций в бывших колониальных империях, на тех континентах, где они имели свои сферы влияния, от Латинской Америки до Азии. Здесь была идеологическая составляющая, но была и чисто государственная политика. Это была форма конфликтного взаимодействия с Западом — через, скажем, поддержку Северной Кореи, а позже и Северного Вьетнама против США.

Когда Горбачев начал свои реформы, он, как мне кажется, не понял важную вещь. Одно дело — избавить внешнюю политику от обременяющего страну идеологического компонента, который иногда вел ее к неверным политическим решениям, обременительным расходам, накладывающим слишком большую нагрузку на ее бюджет. В частности, очень широкая поддержка и финансирование национально-освободительных движений была не в наших интересах. Оглядываясь назад, видишь, что в большинстве стран Африки те люди, которые просили и получали у нас помощь, сражались в основном за власть, а не за модель. Для них вопрос был лишь в том, кого выбрать в качестве старшего брата: США, Англию, Францию или Советский Союз. Естественно, что и там, среди очень узкого слоя африканской элиты, были люди, которые получали образование в развитых странах и транслировали левые идеи. К нам в основном обращались фигуры, тяготевшие к социалистической ориентации. Но слишком часто наша помощь использовалась для создания диктаторских и, что главное, неустойчивых режимов. И в этих случаях она была неоправданна: она нам мало что давала в геостратегическом соперничестве — это были неустойчивые зоны влияния.