Михаил Попов - Демократический централизм - основной принцип управления социалистической экономикой

При этом единственно правильное понимание реформы как реформы, то есть как изменения частичного, изменения по форме, а не как принципиального изменения механизма функционирования социалистического хозяйства, рядом авторов было отвергнуто.

Б. В. Ракитский, например, писал: «В ходе хозяйственной реформы все более отчетливым становится размежевание между поборниками серьезных, последовательных перемен в механизме функционирования нашего хозяйства и сторонниками чисто внешних, частичных изменений, не затрагивающих по существу дореформенной системы хозяйственного руководства» [173] Ракитский Б. В. Формы хозяйственного руководства предприятиями, с. 31. . Надо полагать, себя Б.В.Ракитский относит к поборникам серьезных, последовательных перемен, а не к сторонникам частичных изменений, на которые он намекает как на несерьезные и непоследовательные и отождествляет их с чисто внешними. А роль поборника дает ему полное право упрекать всех, кто понимает, что непосредственно общественное производство есть антипод товарного. «Наш упрек, — пишет Б.В.Ракитский, — особенно относится к тем немногим из политэкономов, которые в последнее время пошли войной на теорию социалистического товарного производства. Многие современные наши «антитоварники» искренне уверены, что спасают хозяйство от опасностей рыночной стихии. Этот питаемый благими намерениями догматизм смыкается с абстракционизмом: некоторые экономисты вместо конкретного анализа проблем централизации в нашей стране рассуждают «вообще» о некоей «мировой» тенденции к централизации» [174] Там же. .

Можно было бы думать, что Б. В. Ракитский даст образец конкретного анализа проблем централизации в нашей стране. Но он, к сожалению, лишь пропагандировал идею о том, что централизм не есть качество, внутренне присущее социалистической экономике, социалистическим производственным отношениям, и что его присутствие может быть обусловлено только какимилибо чрезвычайными обстоятельствами, чрезвычайными политическими или экономическими условиями.

Он пишет, например: «История нашей страны сложилась таким образом, что на протяжении примерно 25 лет (от начала индустриализации до окончания восстановления) непрерывно складывались различные чрезвычайные обстоятельства, заставлявшие из всех хозяйственных задач отбирать какую-либо самую первоочередную и неотложную и мобилизовать на ее решение максимально возможное количество ресурсов. Такого рода задачи эффективнее всего могут решаться при помощи усиленной централизации. Вот почему такая централизация и укоренилась в тот период. После многолетнего использования усиленной централизации ее сохранение приобрело по инерции силу нормы, хотя она и была вызвана когда-то чрезвычайными обстоятельствами» [175] Ракитский Б. В. Формы хозяйственного руководства предприятиями, с. 35, 36. См. также: Ракитский Б. Что такое экономические методы хозяйствования, с. 12—13; Деветьяров К., Погодин К., Ракитский Б. Бремя добрых перемен. М., «Советская Россия», 1967, с. 8, 9. .

Чтобы понять, что имеет в виду Б. В. Ракитский под «усиленной централизацией», надо принять во внимание следующее его высказывание: «Государство взяло на себя функцию снабжения предприятий необходимыми средствами производства, а население — предметами потребления... Цены устанавливались централизованно как твердые цены» [176] Деветьяров К., Погодин К., Ракитский Б. Время добрых перемен, с. 10—11. . Как видим, Б. В. Ракитский, по существу, выступает против централизации в управлении социалистическим хозяйством, поскольку она вызвана, по его мнению, внешними, привходящими обстоятельствами. Между тем тенденция к централизации объективно существует. Она вытекает из усиления общественного характера современных производительных сил. Строго говоря, централизация является выражением непосредственно общественного характера социалистического производства.

Важное методологическое значение имеет вопрос о том, как завоевывают себе сторонников ошибочные идеи. Следует всегда помнить, что эти идеи отнюдь не часто проявляют себя резко и открыто, в форме, прямо выражающей их суть. Как неоднократно подчеркивали классики марксизма-ленинизма и как еще раз показали события в ЧССР конца 60-х гг., могут быть даны какие угодно заверения и обещания и могут быть сделаны обращения к самым лучшим чувствам читателей и слушателей. Многие идеи, которые пропагандировали чехословацкие ревизионисты, были тем опаснее, что они маскировались под флагом борьбы с догматизмом. Они писали, например: «Предупреждения .различных догматических теоретиков являются полностью абстрактными и уводят от реальности, когда без всякого более детального знания или более глубокого анализа развития некоторых внутренних противоречий в социалистической экономике они рассматривают любое (?) использование социалистических рыночных отношений в социалистических странах как ревизию марксизма-ленинизма и не колеблются даже утверждать, без конкретной очевидности, что это означает возврат к капитализму. Они не знают никаких других аргументов, кроме тех, что рыночные отношения поднимают (возрождают) позицию поиска максимальной прибыли со стороны управляющих и тенденции частной собственности, которые, они утверждают, в конце концов приведут к оживлению капитализма. Они являются полностью спекулятивными, абстрактными утверждениями, которые сохраняют и возрождают идеологические догмы, которые возникли в сталинскую эру марксистского мышления и наносят огромный вред действительному развитию социалистической экономики». Практика событий в Чехословакии конца 60-х гг. показала, что представление о социализме как о типе, разновидности товарного производства — вот та идеологическая догма, которая несет огромный вред действительному развитию социалистической экономики и ставит под вопрос само это развитие, само существование социализма.

Нельзя не обратить внимания на то, что ревизионисты особенно усердствуют, обвиняя марксистов в абстрактности. Ведь больше всего грешат абстрактностью именно ревизионисты, функция которых не созидать, а разрушать, для разрушения же вовсе не обязательно вникать в детали и вести конкретный анализ. Ревизионисты, кроме того, хорошо понимают, что революционная практика базируется на революционной теории, и стремятся подорвать прежде всего главные основы этой теории. От марксистов же они требуют, чтобы они обращали внимание только на детали. Под деталями они, по существу, понимают лишь знакомство с поверхностью экономических явлений, их видимостью, не проникая в глубинные связи, не вскрывая внутренних причинных зависимостей.