Михаил Попов - Выбор нового курса

С 1965 г., после того, как вместо себестоимости в качестве главного показателя деятельности предприятий была поставлена прибыль, в стране начался обратный процесс. В качестве силы торможения стала действовать такая зависимость: есть прибыль — есть премия, нет прибыли — нет премии. Объясняли тогда переход к прибыли как главному показателю хозрасчета довольно просто — ведь при снижении себестоимости выпускаемой продукции прибыль предприятия возрастает. Но очень скоро выяснилось, что прибыль возрастает и без снижения себестоимости, и без повышения производительности труда, без внедрения достижений научно-технического прогресса, без укрепления дисциплины и улучшения организации производства, без этих и других факторов обобществления. Достаточно лишь поменять номенклатуру, отказавшись от менее прибыльных, хотя и необходимых людям, продуктов. Мало-помалу сила торможения превратилась в силу разрушения. То ради прибыли утюги пропадут, то швейные машины, то мясорубки. Народ забеспокоился, почувствовав недоброе.

Со временем положение в экономике не только не улучшилось, но и заметно ухудшилось, поскольку все предприятия тянули к себе, добывая свою прибыль, а интересы всего общественного производства менее всего стали волновать добытчиков новых премий, 13-х, 14-х и т. д. зарплат, других одно- и многоразовых выплат. Развернулась борьба за право делать не то, что нужно обществу, а то, что дает большую прибыль. Уже тогда многие задумались.

В 1985 г. началась перестройка, и всех буквально захлестнуло новое увлечение «тремя само» — самофинансированием, самоокупаемостью, самоуправлением. Но под лозунгами этих «само» перестали выполняться ранее обязательные планы поставок, стали рваться производственные связи. С 1987 г. предприятия получили возможность не искать обходных путей для повышения прибыли, а прямо повышать цену на производимую продукцию. Повышай цену - и иди в кассу, получай премию. Поднимай цены еще выше — и опять иди за премией. И пошло соревнование в том, кто больше повысит цены, кто больше улучшит свое положение за счет других — покупателей их постоянно дорожавшей продукции.

И технический прогресс сам собой отошел на задний план. В самом деле, зачем тратиться на разработку и внедрение новой техники и технологии, когда можно, скажем, вместо пяти кусков мыла по 20 копеек произвести один кусок мыла за рубль, а потом вместо пяти кусков мыла по рублю — один за пять рублей. Умные люди, грамотные инженеры, толковые конструкторы и честные ученые-разработчики не нужны. Настало время «предприимчивых», готовых за счет потребителя набивать свои карманы. Такие люди стали быстро выдвигаться на ключевые посты в хозяйственном аппарате. Они понимают свою задачу так: производить меньше продукции, но по все более высокой цене. Таким образом, уже четверть века подрывается и разрушается погоней за прибылью (причем каждого — за своей) единая советская экономика, четверть века приучает такая экономика думать о своем кармане, а не об обогащении всего общества, не о свободном развитии всех и каждого.

Начал формироваться, а теперь уже прочно укрепился групповой эгоизм предприятий и организаций. Потом каждая республика стала тянуть к себе, под флагом утверждения национальных суверенитетов заполыхали национальные конфликты, и, наконец, встал вопрос о существовании Союза как единого государства.

Те, кто за это время сумел накопить большие суммы нетрудовых доходов, образовали мощный социальный слой, их представители заняли места в парламентах и естественно потребовали создания условий для возрастания капиталов, ибо самовозрастание — основное, сущностное свойство капитала. Интересы и вожделения именно этого слоя людей и воплотил в себе появившийся тогда лозунг перехода к рынку, экономика была ввергнута в глубочайший кризис.

Что означает лозунг перехода к рынку? Рынок, как известно, — это сфера обмена денег на товары, а товаров — на деньги. Так что, если понимать данный лозунг буквально, предлагается всем уйти из производства в сферу обмена, как делают это всякого рода жулики и дельцы, убегающие из производства, чтобы спекулировать на рынке. И не случайно их терминология зазвучала с высоких трибун. А если обратиться к содержанию программы перехода к рынку, то из нее ясно, что под переходом к рынку на деле понимается вовсе не «обновление», «совершенствование» социализма, а разрушение его основ, переход к капитализму, позволяющий криминальным буржуа легализовать и умножать свои капиталы; намечается освободить трудящихся от низких цен, приватизировать собственность, сделать центральной фигурой экономики не труженика, а предпринимателя, предоставить широкие возможности для проникновения в нашу экономику иностранного капитала, ликвидировать все социальные гарантии.

Таким образом, программой перехода к рынку подрывается развитие первой производительной силы - рабочего, трудящегося, что наносит сильный удар по общественному производству. В свою очередь трудовой народ отвергает эту и иные программы, противостоящие его интересам и объективной тенденции к обобществлению. Альтернативы ей нет, и поиск эффективных мер по подъему производства надо вести на том направлении, которое указывает опыт мирового экономического развития.

Исторический процесс развития производительных сил, усиливающееся обобществление производства обусловили значительные качественные перемены в экономике. Под воздействием научно-технического прогресса рост производства во все большей степени становится относительно независимым от величины затрат человеческого труда. Усиление этой прогрессивной тенденции имеет поистине революционное значение. Оно не просто приводит к изменению величины затрат труда на производство продукции, а создает материальную основу развития всего общества, всех людей безотносительно к какому-либо масштабу. Это происходит потому, что благодаря прогрессу науки и техники «непосредственный труд и его количества исчезают в качестве определяющего принципа производства, созидания потребительных стоимостей; и если с количественной стороны непосредственный труд сводится к менее значительной доле, то качественно он превращается в некоторый, хотя и необходимый, но второстепенный момент по отношению к всеобщему научному труду, по отношению к технологическому применению естествознания» {43} 43 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. Н. С. 207 — 208. .

Анализируя с этих позиций современное производство, которое основывается на нововведениях, носящих зачастую революционный характер, следует особо отметить, что рабочее время перестает быть мерой богатства, а потому меновая стоимость перестает быть мерой потребительной стоимости. Применительно к сегодняшним проблемам это означает, что время затратных критериев проходит. Очевидно, что стихийность складывающихся по закону стоимости пропорций общественного рабочего времени сдерживает обобществление производства и вступает в постоянное и безысходное противоречие как с интересами людей труда, так и с общей системой государственно-монополистического управления. Проявляется это в обострении великого спора «между слепым господством закона спроса и предложения, в котором заключается политическая экономия буржуазии, и общественным производством, управляемым общественным предвидением, в чем заключается политическая экономия рабочего класса» {44} 44 Там же. Т. 16. С. 9. .