Александр Золотов - Развитие профсоюзного движения России

Эти теоретические соображения подтверждаются фактами. Так, например, в Германии сокращение рабочего времени в период с 1984 г. по 1994 г. сочеталось с повышением часовой заработной платы, так что недельная заработная плата оставалась постоянной [51] Friesen Jane. Overtime pay regulation and weekly hours of work in Canada // Labour Economics. 2001. № 8. P. 14. . В Южной Корее в конце 1980‑х гг. наблюдался быстрый рост заработной платы: в 1987 г. — на 10,4%, в 1988 г. — 16,4%, 1989 г. — 20%, 1990 г. — 16,8%. В дополнение к этому рабочее время сократилось с 51,9 часов в неделю в 1987 г. до 47,5 часов в 1993 г. без уменьшения занятости и реальной зарплаты [52] Dae–oup Chang. Korean Labour Relations in Transition: Authoritarian Flexibility? // Labour, Capital and Society. Apr. 2002. Vol. 35. P. 18. . В эти годы экономика обеих стран успешно развивалась.

Сокращение рабочего времени при повышении (или, по меньшей мере, сохранении) общего размера заработной платы означает увеличение свободного времени рабочих, что также выступает необходимой формой материального поощрения за повышение производительности труда.

В. Леонтьев обоснованно отмечал: «Рост производительности труда, не приводя с неизбежностью к вынужденному безделью, конечно, имеет своим результатом устойчивое снижение числа лет и часов, которые средний американец затрачивает на то, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Средняя продолжительность рабочей недели сократилась с 62,7 часов в 1870 г. до 42,5 часов в 1950 г. Это отражает осознанное стремление американского народа использовать все большую часть своего растущего благосостояния в форме свободного времени» [53] Леонтьев В. Экономические эссе. Теории, исследования, факты и политика: Пер. с англ. М.: Политиздат,1990. С. 195–196. .

О том, насколько значим рост свободного времени для современных работников, свидетельствуют данные социологического опроса в ФРГ: в 1985 г. немецкие работники хотели бы работать 35,3 часа в неделю (при фактической продолжительности рабочей недели 40,3 часа), в 1995 г. — еще меньше — 34 часа (фактически работали 38,5 часа) [54] Bell, Linda A., Freeman Richard B. The incentive for working hard: explaining hours worked differences in the US and Germany // Labour Economics. 2001. № 8. P. 184. . И все это при предположении, что заработок сокращается пропорционально уменьшению рабочего времени (хотя, в действительности, объективно для этого не требуется уменьшать заработную плату).

Неоклассическая модель предложения труда представляет рост зарплаты и свободного времени работников как взаимоисключающие друг друга. Такое предположение отражает статику, неизменность уровня производительности труда. В динамике же, при осуществлении научно–технического прогресса достижимо и то, и другое.

Растущее за счет увеличения заработной платы и свободного времени благосостояние работников способствует росту производительности труда, что отвечает интересам предпринимателей. Вместе с тем у последних существуют также интересы, противоречащие закономерному сокращению рабочего времени.

При таком сокращении, сопряженном с ростом часовых ставок оплаты труда, возрастают издержки на оплату сверхурочных работ, значит, может сократиться прибыльность их использования.

Не исключено опасение предпринимателя, что при сокращении рабочего времени на его предприятии независимо от конкурентов, имеющих такую же производительность труда, объем его прибыли может снизиться. Вот почему следует добиваться сокращения рабочего времени на всех предприятиях.

Растущее свободное время работников — это возможность для более активного участия каждого в деятельности профсоюзов, что осложняет получение прибыли без использования НТП.

В силу подобных причин реализация экономии труда, обусловленной ростом производительности, в целях сокращения рабочего времени требует борьбы работников, организованных в профсоюзы.

С учетом того, что сокращение предпринимателем рабочего времени в индивидуальном порядке обычно воспринимается как утрата конкурентоспособности, профсоюзной организации отдельного предприятия, как правило, крайне сложно добиться этой цели. Требуется, чтобы сокращение рабочего времени осуществлялось в широких масштабах, распространяясь на многие или все предприятия страны.

Превращение передовой практики в обязательную для всех предполагает ее законодательное оформление. Государство считается с теми общественными силами, которые действуют активно, организованно, на общенациональном уровне. Вот почему прослеживается прямая зависимость между размахом профсоюзного движения и прогрессом в законодательном сокращении рабочего времени при росте реальной заработной платы.

Известно, что узаконение восьмичасового рабочего дня стало результатом активных действий рабочего класса в начале ХХ века. Так, в Италии быстрый успех развернувшегося в 1919 г. движения за 8-часовой рабочий день «имел причиной оборонительные настроения работодателей в связи с ожиданием революционных изменений, идущих от левых, и давлением государства, требующего пойти на уступки» [55] Horowitz Daniel L. The Italian Labor Movement. Cambridge – Massachusets, Harvard University Press, 1963. P. 137. .

Позднее под воздействием профсоюзного движения происходило дальнейшее сокращение установленной законом продолжительности рабочего времени (уменьшалась продолжительность рабочей недели, увеличивались оплачиваемые отпуска).

В настоящее время профсоюзы передовых стран выдвигают новые цели в сокращении рабочего и увеличении свободного времени работников. Так, на конгрессе норвежских профсоюзов в 1997 г. отмечалось: «Долгосрочной целью является возможность 6-часового рабочего дня/30-часовой рабочей недели» [56] Galenson Walter. The world’s strongest trade unions: the Scandinavian labor movement. Quorum Books, 1998. P. 57. . Как и прежде, реализация намеченного требует организованных профсоюзами широкомасштабных коллективных действий работников.

Государство устанавливает такие стандарты режимов труда и отдыха работников, которые предприниматели не вправе ухудшать. Но договорный характер найма рабочей силы дает возможность улучшения этих режимов в интересах развития работников. Разумеется, эта возможность реализуется также при активной позиции профсоюзов.

Так, по закону в Швеции установлена 40-часовая рабочая неделя, действующая в том случае, если стороны трудовых отношений не договорятся о ее сокращении. С 1983 г. по 1988 г. в результате серии соглашений между Шведской конфедерацией профсоюзов и Шведской конфедерацией работодателей было осуществлено сокращение рабочей недели (при двухсменной работе) с 40 до 38 часов. В ФРГ сокращение рабочего времени с 1984 г. по 1994 г. также происходило в результате соглашений профсоюзов и объединений работодателей.

Вместе с тем фактически отработанное время может превышать установленные границы при использовании сверхурочных. По этой причине, например, в Швеции действительное сокращение рабочего времени составило только 35% от сокращения, предусмотренного соглашениями [57] Nordstrom Skars Oskar. The impact of working–time reductions on actual hours and wage: evidence from Swedish registerdata // Labour Economics. 2004. № 11. P. 662. .