Владимир Павленко - Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот?

Это — принципиальная схема так называемого «организационного оружия», примененного против нашей страны в период «перестройки». Разработке данной темы сегодня посвящено немало трудов; замолчать или обойти ее не получится.

Возьмем на себя смелость утверждать, что Советский Союз и созданные им региональные институты — Организация Варшавского Договора (ОВД) и Совет Экономической Взаимопомощи (СЭВ) — стали первым и главным объектом либерально-империалистической экспансии объединенного «тевтонского» Запада не только из идеологических соображений. И даже не по причине их способности противостоять США и НАТО в военной сфере и обеспечивать экономическую самодостаточность социалистического лагеря, поставив барьер на пути западной проектной экспансии. Но, прежде всего, в силу наличия у Советского Союза собственной, в высшей степени конкурентоспособной и, более того, предпочтительной по сравнению с капитализмом проектной идеи, альтернативного мировидения, не позволявшего легитимировать западный либерально-имперский консенсус в качестве официальной всемирной идеологии, подчинив ей все последующее глобальное развитие. Свою роль, конечно же, играло и право вето, которое парализовало деятельность Совета Безопасности ООН, не позволяя использовать его в изначально отведенной ему роли главного «преобразовательного» инструмента в руках глобализаторов. Проамериканское «агрессивно-послушное большинство» в Генеральной Ассамблее ООН, ввиду консультативного статуса этого органа, данную задачу никак не решало.

Именно поэтому время для завершения работы Римского клуба и передачи его функций новому поколению глобальных институтов могло наступить только после распада СССР. Последний, 23-й по счету, доклад клубу датировался 1995 годом, а двумя годами ранее, в 1993 году, по инициативе одного из его крупных участников Э. Ласло был основан восточноевропейский филиал Римского клуба — Будапештский клуб, ставший на некоторое время его паллиативом.

Римский клуб стоял у истоков использования экологии в целях трансформации мирового порядка. По интенсивности усилий, направленных на пропаганду и продвижение различных аспектов «глобального плана», с экологией могла соперничать разве что разоруженческая проблематика.

Однако в период «разрядки» 1970-х годов вопросы, связанные с ограничением вооружений, вышли на вершину советско-американских отношений, сделав их темой высокой политики. А на этом уровне каждый шаг выверялся многократно и служил предметом ожесточенных споров, продолжавшихся порой годами и даже десятилетиями.

Экология же тем временем, оставшись вне конкуренции, по-прежнему находилась в тени.

Планы, переговоры и консультации в этой сфере, скрытые от внимания широкой общественности, особенно советской, с которой играли «втемную», продвигались неспешно, избегая попадания в свет софитов.

Выход «Пределов роста» и других докладов распространил область интересов Римского клуба на целый ряд новых тем. Например, была выдвинута концепция сегрегации регионов по специфике участия в международном разделении труда (М. Месарович — Э. Пестель, 1974 г.), получившая название «десятирегиональной» модели, уже знакомой нам по «Проекту Синдикат». В рамках «Целей для человечества» было предложено внедрение «нового гуманизма» (Э. Ласло, 1977 г.).

Заговорили даже о «Пересмотре международного порядка» (Я. Тинберген, 1976 г.). Все это способствовало переводу «глобального плана» в новую плоскость, связанную со строительством глобальных политических институтов, которое не заставило себя долго ждать.

Обилие таких институтов и структур, принявшихся размножаться и расти как, грибы после дождя, обеспечивало еще и достаточно надежную маскировку истинных целей и задач общего «тевтонского» замысла, а также конкретных вопросов, связанных с реализацией «глобального плана».

В институтах «устойчивого развития» и произведенных ими на свет разнообразных организационных структурах и документах запросто можно запутаться, если с самого начала не разложить все по полочкам. Ключом к этому является привязка нашего исследования к важнейшему из форумов и институтов — конференциям ООН по окружающей среде и развитию, учреждение которых, как помним, было поддержано Римским клубом.

Такие конференции проводятся с интервалом в десять лет. Между первой (1972 г.) и второй (1992 г.), правда, прошло целых двадцать лет. Но, как представляется, это случилось ввиду «нерешенности» к 1982 году вопроса о ликвидации Советского Союза. Все, что можно было сделать при «живом» СССР, за десять лет до этого сделали в Стокгольме, и дальнейшее продвижение повестки дня забуксовало.

Всего таких конференций состоялось три, и одно лишь перечисление их официальных названий способно дать достаточно четкое представление об общем векторе рассматриваемого процесса, а также об основных этапах его эволюции:

— первая Конференция по окружающей среде (Стокгольм, 1972 г.);

— вторая, упоминавшаяся нами, Конференция ООН по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейро, 1992 г.);

— третий Всемирный саммит по устойчивому развитию (Йоханнесбург, 2002 г.) 306 .

Логика следующая: от «окружающей среды» к «окружающей среде и развитию», а от этой формулы — уже к формуле «устойчивого развития». Причем обозначаемые этой словесной игрой терминологические нюансы отнюдь не являются тавтологией, а наполнены по-настоящему глубоким и тонким содержательным смыслом, обозначающим динамику и вектор эволюции управления развитием.

1995 год ознаменовался упомянутой Всемирной встречей на высшем уровне в интересах социального развития. Принятые на ней Копенгагенская декларация [Прил. 2] и Программа действий, с одной стороны, увязывались с «Повесткой дня на XXI век» — основным документом конференции в Рио-де-Жанейро, а с другой — с вышедшим в том же 1995 году докладом Комиссии по глобальному управлению и сотрудничеству «Наше глобальное соседство».

В 2000 году состоялся еще один форум, известный под названием Саммита тысячелетия, ставший частью целого комплекса мероприятий, которые мы рассмотрим ниже.

Созванный в рамках «юбилейной» сессии Генеральной Ассамблеи ООН в межправительственном формате — с участием глав государств и правительств, он посвящался началу XXI века и третьего тысячелетия. На этой глобальной встрече страны-участницы в лице глав государств и правительств приняли Декларацию тысячелетия [Прил. 5], одной из неофициальных задач которой явно являлось сопровождение ускоренного перехода от формата Рио-де-Жанейро к формату Йоханнесбурга, включая обновление соответствующих институтов.