Владимир Павленко - Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот?

Попеременно осуществляются две стратегии его реализации. Одна из них — правая — связана собственно с порядком; левая же продвигает идеи «мирового беспорядка». Обе стратегии находятся в диалектическом взаимодействии и решают одну и ту же задачу, но разными методами. «Новый мировой порядок», связанный с правым началом, вовлекает в себя и интегрирует продукты распада централизованных государств, осуществленного с помощью левого, революционного начала. Этот распад идет путем атомизации крупных общностей и деления их на более мелкие. Прежде всего этнические, племенные, родовые, а также социальные. В глобалистике этот процесс именуется «глокализацией» — сочетанием экономической глобализации с политической локализацией, обеспечивающим исходные позиции для «сборки» лишенных идентичностей и исторических корней локальных, максимально диверсифицированных и оторванных от своих корней традиционных общностей в новую — универсальную и глобальную. Основные характеристики этой новой, «глобально-имперской» общности сильно напоминают фашизм или, скорее, нацизм.

Социальным следствием «глокализации» становится появление так называемых номадов — мобильных, быстро перемещающихся групп индивидуумов (богатых и бедных), не связанных с конкретной национальной, государственной или иной идентичностью. Движение в сторону «номадизма» всячески поощряется верхушкой глобалистских институтов, опирающихся на глобальную олигархию, и используется обеими сторонами «диалектического процесса» — правой и левой.

Именно «холистический» подход обезоруживает и обездвиживает современную академическую науку, привыкшую рассматривать не глобальные проблемы в целом, а их составляющие по отдельности — в рамках дифференциации по научным отраслям и специальностям. В том, что это не случайная, а искусственно сформированная, всячески насаждаемая и поощряемая тенденция, убеждает неустанное внедрение в общественное сознание все новых и новых «спецпродуктов» («Концепция общественной безопасности „Мертвая вода“», «Проект Россия» и т. п.). Обществу усиленно навязывается идея глубокой профессиональной спецификации, которая дополняется примитивной мифологизацией общественного сознания, особенно в гуманитарной сфере. Подобная иллюминатская стратегия, современная разработка которой была осуществлена Г. Уэллсом и другими столпами глобалистской мысли XX века, служит установлению «теократии», сосредотачивающей «концептуальную власть» в руках тесно связанной со спецслужбами группки неких «посвященных».

Кроме того, наука, особенно российская и особенно общественная, по-видимому, не в состоянии оторваться от привычного субъектно-объектного восприятия окружающей действительности, вскрытого, как помним, С. Е. Кургиняном, и подняться на уровень понимания глобальной игры как совокупности субъектно-субъектных отношений, которые только и могут адекватно эту действительность отображать.

Третье.Единственно возможными в условиях холодной войны лазейками для внедрения проблематики Римского клуба в глобальную повестку дня в 1960–1970-х годах явились сферы разоружения, а также экологии и окружающей среды. Последние — в наибольшей степени, ибо с их помощью проектный язык Запада с присущей ему терминологией («демократия», «права человека» и т. д.) официально принимался к употреблению советской стороной, в том числе при ведении международных переговоров, обеспечив внедрение конвергентных идей не только в теорию, но и в практику международных отношений.

Продвинув на необходимую глубину, экологию соединили с экономической, социальной, политической, гуманитарной и идеологической сферами, поставив на организационную платформу ООН. Идеологической основой реализации этой проблематики стали теория «глобального потепления» и тесно связанная с ней концепция «устойчивого развития», преобразованная по мере реализации «глобального плана» в одноименную стратегию, то есть в инструмент глобального управления политическими процессами.

Основополагающей идеологической конструкцией Римского клуба следует считать формулу «по окружающей среде и устойчивому развитию», внедренную в название соответствующих институтов и документов. Содержащаяся в них официальная трактовка «устойчивого развития» включает одну триаду — «устойчивый рост, социальное развитие, окружающая среда». Фактически же реализуется другая, прямо противоположная триада: «снижение производства, потребления и численности населения и глобализация контроля над природными ресурсами». При этом обе они в одном и том же 1995 году были заявлены официально: первая в являющейся документом ООН Копенгагенской декларации о социальном развитии, а вторая — в докладе «Наше глобальное соседство», подготовленном Комиссией по глобальному управлению и Социнтерном под руководством И. Карлссона.

Четвертое.Подходы к внедрению «устойчивого развития» формировались в документах Римского клуба — докладах групп Д. Медоуза («Пределы роста») и Э. Пестеля («За пределами роста»), других докладах, а также в отчете А. Кинга — Б. Шнайдера «Первая глобальная революция», в частности, в нем открыто прозвучал глобально-управленческий императив данной проблематики. Смысл его в том, что в рамках «устойчивого развития» экономике и политике суверенных государств должны быть навязаны определенные системообразующие параметры и стандарты, с помощью которых этими государствами стало бы возможно управлять в обход суверенитетов, постепенно размывая их и разрушая. В частности, было сформулировано крайне спорное, лишенное серьезной доказательной базы и потому во многом антинаучное представление об однозначной антропогенной обусловленности любых климатических изменений, через призму которого эти изменения с тех пор рассматриваются и как конкретное явление, и как научная и политическая проблема. Любые иные представления, равно как и отрицание «глобального потепления», а также попытки рассмотрения данного феномена последствием искусственного и предумышленного деструктивного, в том числе военного, воздействия на природную среду, безапелляционно отвергаются или игнорируются.

Пятое.В целях реализации «глобального плана» была сформирована разветвленная система институтов, как входящих, так и не входящих в систему ООН. Организационные принципы, на которых создаются и функционируют эти институты, двоякие — межправительственные, а также основанные на индивидуальном, личном членстве. Основу институциональной структуры «устойчивого развития» составляют всемирные саммиты, начало которым было положено Конференцией ООН по окружающей среде в Стокгольме (1972 г.).