Владимир Павленко - Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот?

Во-вторых, большинство документов не снабжены никаким справочным аппаратом и материалами, а тем более литературой. Их содержательное изучение требует определенных аналитических навыков, без которых чтение многочисленных повторов и откровенно бессмысленных фрагментов, разбавленных обильной «демократической» и демагогической риторикой и отделяющих друг от друга выдержки, содержащие то, что именуется «рациональным зерном», весьма затруднительно.

Вообще, изучение деятельности ООН и связанных с ней глобальных проблем в целом давно превратилось в некую вещь в себе, которой занимается в основном узкий круг вовлеченных. Сравнительный анализ источниковой базы, как правило, осуществляется в традиционной плоскости классической теории международных отношений, лишь слегка разбавленной инновациями, связанными с глобализационными процессами.

Генезис глобализации вообще не исследуется, что позволяет отнести его к перечню задающих «правила игры» аксиом. Между тем это важнейшая, самостоятельная проблема, глубокое изучение которой способно опровергнуть аксиоматичность глобализации, сформировав теоретический фундамент столь недостающих нам проектных альтернатив.

В-третьих, делается все, чтобы увести исследовательскую мысль в сторону от серьезных аналитических выводов по соответствующей проблематике.

Во многом это «заслуга» академической науки. Именно она продолжает рассматривать затронутую нами проблематику через призму упомянутого С. Е. Кургиняном «субъектно-объектного» подхода и не принимает предложенного многими западными интеллектуалами, в том числе нобелевскими лауреатами Дж. Стиглицем, Л. Ларушем, Т. Шеллингом, видения глобальной политической проблематики игрой. Стоящие особняком труды ученых-международников, как правило, затрагивают достаточно специфический круг узких профессиональных проблем и не проецируют международные отношения на внутреннюю политику с одной стороны и на перспективы всеобщей глобальной трансформации с другой.

Сказывается и коварство научной дифференциации. Соединять внутреннюю политику с международной удается в основном неакадемическим центрам. Но у них своя специфика — заведомая ангажированность исследований и подгонка их под заранее заданный источником финансирования результат. В стране мало творческих коллективов и группирующихся вокруг них интеллектуальных клубов. Едва ли единственным имеющим многолетнюю историю и вносящим большой вклад в разработку рассматриваемой нами проблематики остается Экспериментальный творческий центр (ЭТЦ) С. Е. Кургиняна.

Зеленый свет на фоне этих проблем дается только многочисленным публикациям и трудам конспирологического характера. Причем создается впечатление, что условием их выхода в свет авторам ставится преднамеренный уклон в освещение деятельности именно закрытых структур, первое место среди которых по количеству упоминаний неизменно остается за масонством и Бильдербергским клубом. Представляется, что главным условием успешной продажи любого автора читателям ставится его отказ от увязки процессов, протекающих в закрытых глобальных институтах, с открытой глобальной проблематикой, прежде всего с документами ООН, Римского клуба и его последователей. Но на эту тему как будто наложено некое табу.

Это общие суждения, затрагивающие все рассмотренные нами глобалистские документы в целом. Но среди самих этих документов, равно как и институтов, которые их разрабатывают, существует своя собственная иерархия и, что особенно важно, последовательность, раскрытие которой позволяет полнее понять общий замысел «глобального плана». Обобщим и проследим эволюцию этой последовательности.

Первое,что следует выделить. Появление доклада «Наше глобальное соседство», совпавшее по срокам с последним, 23-м докладом Римскому клубу (1995 г.), обозначило начало нового этапа управляемого глобального развития. Если доклады Римскому клубу и его отчет «Первая глобальная революция» ограничивали его рамками сложившейся в послевоенный период Ялтинско-Постдамской системы, то НГС перевел его в новую, постсоветскую плоскость строительства «нового мирового порядка» — институциональную. В своей стратегии его авторы исходили из того, что главное препятствие в лице СССР уже устранено и остается лишь грамотно «дожать» его правопреемницу — Российскую Федерацию, включив ее в глобальную расстановку сил в качестве объекта зависимого развития. Именно для этого мировому сообществу был предложен план реформирования ООН. Предлагалось создание в ее структуре полномочного Совета экономической безопасности (СЭБ), а нашей стране — в полном соответствии с предначертаниями теоретиков и практиков «управляемого хаоса» из Института Санта-Фе — навязывались «демократия», «рынок», «частные СМИ», а также «новый федерализм».

Параллельно деятельности социнтерновских разработчиков доклада «Наше глобальное соседство» из Комиссии по глобальному управлению и сотрудничеству в ООН была запущена другая часть этого процесса. Речь идет о реанимации планов «превентивной дипломатии», уходящих корнями в отвергнутый Советским Союзом в 1944–1945 годах американский проект Устава ООН.

Управляемость начатых этими шагами глобальных перемен доказывается ставкой ООН и Социнтерна на одни и те же движущие силы: «глобальное гражданское общество», транснациональные корпорации, мировые финансовые институты и глобальные СМИ. Составляя периферию системы глобальной власти, они тесно связаны с ее ядром. В центре же ядра находятся публичные и закрытые международные институты, отражающие интересы «частных и независимых групп» «интеллектуальной элиты и мировых банкиров», подкрепленные сетью военно-политических союзов.

Второе.В 1997–1998 годах была осуществлена коррекция «глобального плана», проявившаяся в отказе от проекта СЭБ и передаче интеграционной инициативы в руки паллиативных институтов — Всемирного банка, частно-государственных (корпоративных) научно-исследовательских учреждений и региональных организаций. Помимо региональных экономических комиссий, важнейшее место в рамках «превентивного» подхода к урегулированию конфликтов заняли политические и военно-политические институты Запада — НАТО, Совет Европы, Европейский союз, ОБСЕ. Преимущественно европейская «прописка» этих структур не случайна. Именно Европа стала местом реализации пилотного проекта первого этапа «глокализации» — государственной децентрализации, осуществляемой под лозунгом движения от Вестфальской системы к «Европе народов» или «регионов и племен».

На этой основе начиная с 2000 года начала выстраиваться стройная и разветвленная конфигурация глобальных институтов, представляющих собой паллиативную по отношению к СЭБ децентрализованную (сетевую) модель глобального управления. Организационным принципом был избран межправительственный, реализуемый с помощью раздвоенного института всемирных саммитов. Одна их ветвь — конференции ООН по окружающей среде и (устойчивому) развитию — составляет фундамент глобального экономического управления, а вторая, во главе с всемирными саммитами по «Целям развития тысячелетия», — глобального политического управления.