Игорь Молотов - Мой друг Карлос Шакал. Революционер, ставший героем голливудских фильмов «Шакал» и «Карлос»

Финансовая помощь от Мохаммада Будия не была достаточной для того, чтобы Карлос мог сохранить привычный образ жизни. Имея склонность к языкам, он начал преподавать испанский в одном из колледжей, где проработал почти год с разной степенью успеха, приударяя за слушательницами. Говорить, что Карлос не мог устроить личную жизнь, как это делают ангажированные журналисты, я не буду. Дело в том, что он был увлечен сразу несколькими женщинами, что затрудняло поддержание постоянных моногамных отношений. Как признавался сам Карлос, он мог быть без ума влюблен сразу в нескольких девушек.

Хотя в этот преподавательский период все-таки можно выделить «одну из» ею была Нидия Тобон — красотка, чья семья, так же, как и семья Карлоса, имела предков-революционеров. У нее было блестящее образование, собственная адвокатская контора и, главное, — марксистские убеждения. Своей деятельностью она заслужила репутацию защитника рабочего класса. Карлос снова был сражен наповал. «Виновницей» знакомства стала его мать Эльба, которая свела их на приеме по случаю празднования Дня открытия Венесуэлы Христофором Колумбом. Нидия сразу почувствовала симпатию к молодому джентльмену, у которого в тот день — 16 октября — был день рождения.

В своей книге «Carlos: terroristao guerrillero» Нидия Тобон пишет:

«Мы вели беседу, не замолкая. Вскоре разговор перешел на удручающее положение народов в Латинской Америке и к Эрнесто Че Геваре. Карлос был возбужден беседой: знаете, он был очень молодым и решительным. Он сказал, что однажды мы вернемся в Америку и покончим с режимом угнетателей».

Карлос в ее глазах был воплощением настоящего герильеро — романтичный латиноамериканец с лихо заломленным черным беретом на манер ее кумира Че.

Но в отличие от прошлой жизни теперь Карлос должен был извлекать из каждого знакомства практическую пользу для революционной борьбы. Что касается Тобон, то вскоре он завербовал ее в Народный фронт.

— Я обещаю тебе жизнь, наполненную приключениями, и героическую смерть, — патетически сказал Карлос. — Свою жизнь я уже давно возложил на алтарь победы, поэтому смерть — это лишь еще один шаг на этом пути.

Нидия шагнула к нему в объятия.

В то время, помимо ведения черных списков, Карлос заведовал организацией сети подпольных квартир, необходимых для партизанской деятельности, — там разрабатывали планы военных акций, хранили оружие и встречали людей, прибывающих в Лондон по заданию НФОП. Именно этот фронт работ он делегировал Нидии Тобон, которая беспрекословно выполняла все его приказы. Кто-то может хмыкнуть, что Карлос использовал женщин в своей борьбе. Но это утверждение людей, далеких от самопожертвования, — женщины были сами рады нести бремя революции и подчиняться революционной дисциплине. Тем более, как покажет дальнейшая история, Карлос никогда не бросал своих женщин в беде.

Он предоставил Нидии незаполненный итальянский паспорт и помог ей вывезти из Лондона сына Альфонсо, имевшего проблемы из-за краж и употребления наркотиков. С этого момента она стала «женой» гражданина Эквадора по фамилии Дэгю-Бювье и арендовала для него квартиру в эмигрантском квартале Лондона. Кто такой был этот загадочный эквадорский господин? Скотленд-Ярд считал Бювье и Карлоса одним человеком и лишь в 1990-е установил, что под видом гражданина Эквадора скрывался ливанский офицер по фамилии Авад. Фуад Авад участвовал в государственном перевороте в Ливане, отличался личным героизмом и обширными связями в палестинском движении.

— Фуад Авад был ливанцем и к тому же маронитским католиком, — пояснил мне Карлос. — Военный командующий Сирийской национальной партии (ССНП и член ее Высшего совета, Авад командовал восставшими 1 января 1962 года солдатами, будучи капитаном кавалерии, «храбрым рыцарем в сияющих доспехах». Он умер от рака в 1998 году. Фуад Авад был одной из шести ключевых фигур нашей Организации революционеров-интернационалистов (ОРИ). Расточительный к своей собственной жизни, он был скуп, когда речь шла о жизнях его товарищей. Его храбрость превосходила нашу вместе взятую, в том числе мою. Слава ему!

По словам Карлоса, ту деятельность, которую он вел в Лондоне как офицер НФОП, нужно рассматривать в контексте войны, полыхавшей в Иордании. Соответственно целями террора были израильтяне и иорданцы. Все убивали друг друга. Не только в Англии, но и во всем мире. Зимой 1972 года члены НФОП угнали авиалайнер «Люфтганзы», в котором летело 172 пассажира, включая Йозефа Кеннеди, принадлежавшего к известному политическому клану. За него и остальных правительство Западной Германии не пожалело $5 миллионов.

Также на авансцену вышла Красная армия Японии, устроив спецоперацию в аэропорту Тель-Авива «Лод». Лютые японцы деловито достали свои чемоданы в зале ожидания, открыли их, вытащили автоматы, гранаты, самурайские мечи и открыли шквальный огонь. В результате этой акции погибло 26 человек, часть из которых по случайности оказались пуэрториканскими священниками. По иронии судьбы один из красноармейцев был убит своим же неаккуратным товарищем. Ясуда погиб, когда у него в руке взорвалась граната. Возможно, это был акт ритуального японского самоубийства. Увидев, что его товарищи мертвы, Окамото вышел из пассажирского терминала и открыл огонь. Когда боеприпасы иссякли, он попытался скрыться, но был арестован полицией.

Продолжая хронику борьбы НФОП того периода, нельзя не упомянуть акцию, осуществленную вооруженной группой «Черный сентябрь». Эта организация была основана мучеником Али Таха, мусульманином из Иерусалима, бывшим агентом по зарубежным операциям Народного фронта. Костяком организации стали 500 свободных офицеров ФАТХ, которые поддерживали мученика Абу Али Айада — оппонента Ясира Арафата и единственного палестинского командующего, убитого иорданской армией. В дальнейшем были созданы три новые одноименные структуры, связанные с ФАТХ. Тогда, 4 сентября 1972 года, члены этой организации ворвались в помещения израильской олимпийской сборной и убили тренера и одного спортсмена. Да, это все происходило во время Олимпийских игр в Мюнхене. Цена вопроса — 200 палестинских товарищей, находящихся в тюрьмах, включая немку Ульрику Майнхоф и Андреаса Баадера. После продолжительных переговоров между палестинцами и западногерманскими властями вроде как удалось договориться о том, что «Черному сентябрю» дадут самолет до Каира, но в аэропорту агенты «Моссад» открыли огонь, что привело к страшному кровопролитию: девять олимпийских атлетов и пять бойцов палестинского сопротивления были убиты. Абу Дауд, один из организаторов и идеологов теракта, позже писал, что во время последней встречи накануне операции вечером 4 сентября 1972 года он сказал восьми своим товарищам: