Сергей Платонов - Горбачевы. Чета президентов

— Все останется как прежде. Важнее семьи у меня ничего нет. Не беспокойся.

В этот раз они гуляли особенно долго, наматывая круг за кругом по периметру дачного участка. И никак не могли наговориться. Состояние их было сродни тому, что испытывают альпинисты при восхождении на вершину. Усталости и эйфории одновременно. Хотя такое сравнение верно только для этапа восхождения. Покорив вершину, альпинист тут же начинает спуск. А у лидера страны все только начинается. Надо и удерживаться на высоте. И работать не жалея жизни. Получается это далеко не у всех.

Через месяц после избрания Генсеком Михаил получил письмо с поздравлением от Зденека. В нем кроме поздравления, было выражено желание встретиться в удобном для Михаила месте. Недолго думая, он пригласил друга в Москву. Теперь он на вершине и бояться некого. Несколько дней с раннего утра, а после возвращения Михаила с работы, до глубокой ночи они говорили и говорили, как будто в последний раз. Раисе приходилось не раз вмешиваться, чтобы прерывать их посиделки. Михаил сетовал другу на то, что с каждым днем ему все больше открывается истинный масштаб проблем, которые надо решать.

Страна в общем кризисе. Не знаешь с чего начинать. Где главное звено цепи, за которое советовал в такой ситуации ухватиться Ленин, он пока понять не может. Впечатление такое, что перестраивать придется все: экономику, политику и саму партию. Но двигаться надо, и он пойдет до конца.

Однажды, когда они гуляли вокруг резиденции Генсека недалеко от МГУ, Зденек сказал: «Миша, я очень хочу, чтобы тебе удалось сделать то, чего мне и Дубчеку не удалось в «пражскую весну» — очистить социализм от тоталитаризма. Но как-то странно, что при этом ты постоянно ссылаешься на Ленина. Говоришь, что многому учишься у него и как он велик. Да, он велик, но не более чем в своем злодействе по отношению к собственной стране. Я привез тебе почитать очерк из воспоминаний российского дипломата о встрече с Лениным. Он был напечатан в 30-х годах в Праге. Там есть довольно любопытная его характеристика. Почитай, это многое проясняет в личности вождя и, думаю, поможет тебе освободиться от влияния его идей. Иначе ничего из задуманного ты не достигнешь».

После отъезда друга Михаил об очерке забыл и прочитал, когда о нем напомнила Раиса, которой Зденек его передал. Назывался он «Оккупация по-русски»:

«Друзья профессора права и адвоката Попова собрались у него на традиционный обед раньше обычного. Накануне ночью случился государственный переворот. Утром все газеты, кроме левых, написали, что в России во главе с Лениным и Троцким установилась диктатура большевиков. Предсказывались большие бедствия. Друзья Попова с этим мнением соглашались. Он возражал и пытался их успокоить.

— Почему вы уверены, что диктатура это всегда плохо? Безвластие разве лучше? Ложась спать, вставая поутру, я желаю быть уверенным в безопасности моей семьи. Пусть приходит Ленин или сам дьявол, но с анархией надо было кончать!

Прохаживаясь по комнате, будто в аудитории во время лекции, профессор Петр Попов возбужденно продолжил:

— Как историк права смею утверждать о полезности диктатур в некоторые периоды жизни государств. К тому же власть диктаторов не бывает долгой. Успокойтесь, друзья, теперь все наладится. Скоро выборы в Учредительное собрание. Оно определит форму новой власти. Даст бог, под ее водительством, одолеем германцев. И Россия успокоится.

Довольный своей оценкой положения и, самое главное, прогнозом, он с теплотой оглядел дорогие ему лица друзей. Судьба удачно свела их в молодости. И с той поры они были очень близки. Понятно, что каждый шел своими дорогами. Нередко они разводили друзей в разные концы огромной империи, в другие страны, а то и континенты. Но связь духовная не прерывалась и в такие времена. Было что-то в их отношениях большее, чем даже родство. Наверное, это была любовь. Друг к другу и стране, их объединявшей.

— Спрошу как врач. Петр, ты утверждаешь, что диктатура вылечит наше тяжко болеющее государство. А почему ты уверен, что в руках диктатора исцеляющий скальпель, а не разбойничий нож?

Когда-то блестящий доктор, а теперь бывший беспартийный депутат Государственной Думы и снова врач Леонид Никулин среди друзей и политиков всегда слыл скептиком.

— Я Ленину верю, потому что он, как и я, — юрист. А мы склоны служить праву, а не силе, каковой является власть. Нет, узурпатором он не станет и подчинится воле Учредительного собрания.

— Да нельзя верить тому, кто накануне всеобщих выборов силой отстраняет от власти пусть временное, но восемь месяцев управляющее страной правительство. Что такое, не позволяющее дождаться выборов, случилось? Для чего нужен переворот? — горячо возразил Петру журналист и главный редактор влиятельной консервативной газеты Виктор Шульгин.

— Во Франции уверены, что переворот выгоден только Германии. Утром я говорил с французским послом, — включился в разговор Владимир Сотников, карьерный дипломат, еще вчера товарищ министра иностранных дел. — Более того, посол утверждает, что деньги на его проведение выделил германский Генеральный штаб.

— Об этом я писал в газете три месяца назад, — подхватил Шульгин давно уже ставшую зловещей тему о германских деньгах. — Ленин, не случайно, все годы войны агитирует за поражение России. Он преступник. И теперь судьба страны и наши судьбы в руках преступника. Положение ужасное. Я предвижу большую кровь. Надо спасать семьи. И страну тоже.

— Не надо паниковать. Все-таки, ему можно верить. Обратите внимание, в обращении к стране сказано, — Попов взял принесенную Шульгиным газету, — читаю: «Совет Народных Комиссаров правительство временное и будет действовать впредь до созыва Учредительного собрания». Так что через месяц мы будем иметь законное правительство. Переворот мера вынужденная. Вина за него лежит не на партии большевиков, а на тех, кто довел страну до такого положения, которое никаким другим способом не исправить, — уверенно, как перед присяжными закончил Попов.

— Извини, Петр, в твоих оценках адвокат берет верх над ученым. Партии берут власть на выборах, а не путем переворота. Так что большевики не партия. Они — банда узурпаторов. Власти теперь она не уступит. Не для того ее захватывала. В результате мы надолго потеряем доверие других наций. Вспомните хотя бы диктатуру времен Французской революции, какой террор она развязала. Виктор прав, надо спасать семьи. Я сегодня же похлопочу о визах. Думаю, что через неделю они перекроют границы и будет поздно, — решительно произнес Сотников и встал. Его примеру последовали Леонид и Виктор.

— Куда же вы, а обед? Мария уже велела накрывать, — пытался остановить дорогих гостей, Петр.