Иван Курилла - Заклятые друзья. История мнений, фантазий, контактов, взаимо(не)понимания России и США

Сын главного инженера строительства московской железной дороги Дж. В. Уистлера Джеймс прибыл с матерью (Анной Макнил) в Санкт-Петербург и в 11 лет поступил на учебу в Императорскую академию художеств, перед этим изрисовав «рисунками на полях» несколько учебников французского и русского языка (свои школьные учебники из России Уистлер всю жизнь возил с собой в составе домашней библиотеки, и они сегодня хранятся в библиотеке университета Глазго). Два года занятий в России стали первым формальным курсом по живописи, полученным американцем.

В соответствии с учебным планом академии Уистлер учился рисовать гипсовые формы и живых моделей, но родителей особенно радовали его отличные оценки по анатомии. Именно здесь в 1844 году Уистлер познакомился с президентом Королевской шотландской академии сэром Вильямом Алланом, приехавшим в Россию писать (по заказу российского правительства) картину «Петр Великий учит своих подданных кораблестроению» (тут очевиден идеологический заказ на сравнение Николая с Петром, а железнодорожного строительства с кораблестроением). Так вот, Аллан оценил ученические рисунки Джеймса и сказал матери Уистлера: «Ваш мальчик обладает необычным талантом, но не заставляйте его делать то, чего он не хочет».

Прожив в Петербурге пять лет, Джеймс европеизировался (обрусел?). Его кузина описывала Уистлера в это время как «выглядевшего как-то по-иностранному во внешности и манерах, что в дополнение к его естественным чертам делало его весьма обаятельным».

Отец Джеймса не дожил до окончания строительства железной дороги. Он умер от последствий перенесенной в 1848 году холеры. Мать с Джеймсом вернулись в США, будущий художник поступил в Вест-Пойнт, но был отчислен, провалив экзамен по химии (позже он шутил: «Если бы кремний оказался газом, я бы когда-нибудь стал генералом»). После отчисления из Вест-Пойнта Уистлер перебрался в Европу, где продолжил обучение живописи сначала в Париже, а затем в Лондоне (в это время он увлекся, в частности, творчеством прерафаэлитов).

Вскоре художник стал одним из лидеров «тоналистов» — предшественников импрессионистов и символистов, а в 1880 году был избран президентом Общества английских художников. В оправдание своих подходов к творчеству Уистлер написал трактат «Изящное искусство создавать себе врагов» (1890).

Так получилось, что Джеймс Макнил Уистлер стал первым американским художником, достигшим мировой славы. Он повлиял на целое поколение художников и деятелей культуры, включая таких людей, как Оскар Уайльд и Джон Сержант. Именно коллекция работ Уистлера положила начало галерее Саклера-Фрира в Смитсоновском институте в Вашингтоне. Самым же известным произведением Уистлера остается вполне реалистический «Портрет матери».

Известный изобретатель стрелкового оружия Сэмюель Кольт несколько раз посещал Россию в период Крымской войны и после ее окончания.

Сохранилось воспоминание атташе американского посольства (и будущего основателя Корнельского университета) Эндрю Диксона Уайта о том, как Кольт и сопровождавший его специалист по патентам Эдвард Дикерсон посетили галерею Петра Великого, где были собраны механизмы, подаренные Петру изобретателями, приглашенными им из Голландии и других стран Запада. Во время осмотра экспозиции Уайт неожиданно услышал, как Дикерсон вскричал: «О Боже! Сэм, подойди сюда! Только посмотри на это!» «Когда мы подошли, — писал Уайт в мемуарах, — он указал на токарный станок для обработки неправильных форм и на другой, для копирования рельефов, с образцами выполненных на них работ. „Посмотрите на это, — сказал он. — Это же поворотный станок Бланшара, который только недавно изобрели заново, который наше правительство использует для изготовления ружейных прикладов и который стоит целое состояние. Посмотрите на эти рельефы в другой машине; это тот самый станок для копирования скульптур, который только что был заново изобретен и сейчас привлекает столько внимания в Париже“. Эти машины стояли там, на галерее, открытые для всех, с самой смерти Петра, двести лет назад, и очевидно, что никто никогда не побеспокоился оценить их настоящую стоимость».

Джеймс Макнил Уистлер. Капитан Катль (из романа Ч. Диккенса «Домби и сын»). Из альбома для зарисовок. Метрополитен-музей, Нью-Йорк (The Metropolitan Museum of Art, New York)

Наблюдать это было особенно странно именно Кольту, человеку, который, возможно, и не был автором идеи многозарядного револьвера, но сумел ее использовать, составив на этом не только собственный капитал, но и, по некоторым оценкам, повлияв на само американское общество. Здесь же перед американскими посетителями лежало изобретение, невостребованное в течение полутора веков!

Любопытно задуматься над причинами структурного отставания России от Запада на протяжении столь долгого времени. Изобретения в России были — и свои, и импортированные. Был свой Ползунов, отец и сын Черепановы, был Шиллинг, были десятки и сотни изобретателей и тысячи идей, способных изменить производство и технологии. Но не было своих Кольтов и Зингеров — людей, которые воплотили бы эти изобретения в промышленные партии, внедрили их в производство и повседневное употребление. Дело, однако, не в людях и не в менталитете, который якобы мешает русскому народу осваивать новое. Социально-экономическая структура российского общества не создавала заинтересованности в росте производительности труда. Разрыв существовал на этапе экспериментальной проверки выгодности инновации. Дешевизна рабочей силы не оправдывала затрат на изготовление серийных партий новых изобретений, и спрос на такие партии отсутствовал. Поэтому заимствование готовых, апробированных технических решений из‐за рубежа оказывалось каждый раз более выгодным решением.

В 1856 году вице-консул Дж. Хаттон предупреждал руководство государственного департамента: «Любой инструмент или машина, присланная сюда, должны быть лучшей репутации, — русские их адаптируют и будут использовать, но не любят экспериментировать».

Кольту было присуще своеобразное чувство «бизнес» — юмора. В то самое время, как его заводы изготавливали револьверы для русской армии, Кольт выполнял контракт и с английским правительством, которое вело с Россией войну. Еще более интересно, что в этот же период американский оружейник подарил по револьверу из одного дуэльного набора императору России и султану Турции.

После поездки в Россию Кольт украсил свой завод по производству оружия в Хартфорде куполом-луковкой — копией купола православных церквей.