Мэри Калдор - Новые и старые войны: организованное насилие в глобальную эпоху

[Правительственные силы] уходят из города, оставляя оружие и боеприпасы занимающим его мятежникам. Мятежники собирают оружие и грабят горожан, отнимая главным образом наличные, а затем сами отступают. На этом этапе правительственные силы снова занимают город и уже сами занимаются мародерством, обычно забирая имущество (которое мятежники находят слишком неудобным для сбыта), а также нелегальной добычей ископаемых!®.

Джон Симпсон описывает, как солдаты перуанского правительства освободили захваченных партизан Сияющего пути, «очевидно, для того, чтобы закрепить неспокойную обстановку в районах, где офицеры могут нажиться на нелегальной торговле; в данном случае это преимущественно торговля кокаином» 89 . Похожие примеры были и в боснийской войне, что я уже анализировала в третьей главе.

Некоторые авторы высказывают мнение, что новый тип ведения войны объясняется экономическими мотивами, и среди исследователей это уже породило споры на предмет «жадность versus чувство оскорбленного достоинства»2\ Дэвид Кин полагает, что «у войны, в которой избегают сражений, но оказывают давление на невооруженное гражданское население, чтобы в итоге приобрести „мерсе-дес“, возможно, больше смысла... чем в том, чтобы рисковать жизнью во имя национального государства, когда перспективы серьезного финансового выигрыша малы либо их просто нет» 90 . Однако для объяснения масштаба, жестокости и явной порочности новых войн недостаточно одних только экономических мотивов 91 . Без сомнения, некоторые присоединяются к боевым действиям, видя в этом способ легитимировать криминальную деятельность, обеспечить политическое оправдание тому, чем они занимаются, и заручиться общественной санкцией на то, что в противном случае считалось бы нелегальными методами получения финансовой прибыли. Без сомнения, есть и другие (рациональные искатели власти, крайние фанатики или жертвы, замыслившие месть), для кого занятия криминальной деятельностью обеспечивают их военно-политические цели. Есть и те, кто против воли оказался втянут в боевые действия, кого подталкивают страх и голод.

Скорее всего, здесь дело в том, что стираются различения между политическим и экономическим, публичным и частным, военным и гражданским. Для внедрения новых принудительных форм экономического обмена необходим политический контроль. В свою очередь эти формы требуются, чтобы в контексте государственной дезинтеграции и экономической маргинализации обеспечить новым властителям/гангстерам реальный финансовый базис. Происходит установление новой, реакционной конфигурации социальных отношений, где внутри общих рамок политики идентичности тесно переплетаются экономика и насилие.

Распространение насилия

Новый тип ведения войны — это также и социальные условия, благоприятные для хищничества 92 . Обуздание конкретных групп или отдельных людей еще могло бы быть возможным делом, однако очень трудно контролировать сами социальные условия, не допустив их распространения либо в пространстве, либо во времени. Наиболее непосредствен -ному воздействию подвергаются соседние страны. Издержки войны в плане прекратившейся торговли, особенно там, где введены санкции или блокада коммуникаций, либо где закрыты границы, преднамеренно или по причине боевых действий; бремя беженцев, поскольку именно соседние государства принимают обычно больше всего беженцев; распространение нелегального товарооборота и перешедшая через локальные границы политика идентичности — все эти факторы воспроизводят те условия, которые являются питательной средой для указанных форм насилия.

НПО Saferworld произвела ряд подсчетов по издержкам конфликта для соседних стран. Один из примеров — война в Мозамбике, который являлся важным торговым маршрутом для таких отрезанных от моря стран, как Замбия, Зимбабве, Малави, Ботсвана и Свазиленд. Малави потеряла всю свою торговлю с Мозамбиком, и, пока война была в разгаре, дополнительные затраты на транспорт оценивались в 11% ежегодных поступлений от экспорта. Подобным же образом резко упала торговля с Зимбабве, издержки по переправке товаров через Южную Африку оценивались в 825 миллионов долларов США (в ценах 1988 года)25. Последовавшее за войнами в Хорватии и Боснии и Герцеговине снижение ВВП на Балканах, бывшее результатом упадка торговли после закрытия границ, применения санкций и увеличения транспортных расходов, было обратно пропорционально (по примерным оценкам) удаленности от эпицентра насилия. В Боснии и Герцеговине снижение ВВП оказалось наиболее заметным, с 2719 долларов США на одного человека до начала войны до 250 долларов на конец войны. Босния и Герцеговина окружена кольцом стран — Сербия/Черногория, Хорватия и Македония,— чьи ВВП снизились от уровня 1989 года на 49, 65 и 55% соответственно. К 1996 году Сербии/Черногории и Македонии только-только удалось остановить это снижение, а Хорватия смогла добиться очень небольшого увеличения темпов роста. Эти

25. Michael Cranna (ed.). The True Cost of Conflict. London: Earth-scan, 1994.

три страны находятся в окружении внешнего кольца стран, на которых данная ситуация сказалась еще больше — Албании, Болгарии, Румынии и Словении,— чьи ВВП снизились от уровня 1989 года на 81, 88, 73 и 90% соответственно. Наконец, самое последнее кольцо — Венгрия, Греция и Турция; все эти страны также сообщали об экономических потерях как последствиях войньГ 93 .

Наряду с прямыми экономическими издержками соседние страны несут основное бремя беженцев. Больше всего их оседает в соседних странах. Согласно цифрам УВКБ ООН, из 14,5 миллиона беженцев, зарегистрированных в 1995 году, большая часть приходится на Африку и Азию (6,7 миллиона и 5,0 миллионов соответственно). В число стран, принявших более чем 500 тысяч беженцев, входили Гвинея (беженцы из Либерии и Сьерра-Леоне), Судан (беженцы в основном из Эфиопии, Эритреи и Чада), Танзания (беженцы в основном из Руанды и Бурунди), Заир (который, по состоянию на 1995 год, уже принял 1,7 миллиона беженцев, из них 1,2 миллиона были из Руанды, остальные же в основном из Анголы, Бурунди и Судана), Иран (беженцы из Афганистана и Ирака), Пакистан (беженцы тоже из Афганистана и Ирака), Германия (беженцы в основном из бывшей Югославии) и США. В Европе крупнейшими после Германии реципиентами беженцев стали Хорватия и Сербия/Черногория. В 2004 году эта модель уже несколько поменялась. Из 9,6 миллиона беженцев около 60% приходились на Африку, Ближний Восток и Центральную Азию. Крупнейшими реципиентами беженцев были

Иран и Пакистан (беженцы из Афганистана), Германия и Танзания. По состоянию на 2010 год, почти 80% из 9,9 миллиона беженцев, вызывающих обеспокоенность УВКБ ООН, осели в Африке и Азии (включая Ближний Восток). Странами, принявшими более 500 тысяч беженцев, были Иран, Пакистан и Сирия; здесь сказалось доминирование беженцев из Афганистана и Ирака2 ?.