Джонатан Литтелл - Хомские тетради. Записки о сирийской войне

Я получаю в свое распоряжение молодого переводчика, его зовут Адам, он из САС. Английский у него очень приблизительный, но я думаю, дело пойдет. Дальше, на перекрестке – шлагбаум Свободной армии, военные держат под контролем уличное движение, иногда останавливают какую-то машину, проверяют водителя. Завязывается разговор. В одной из комнат штаба мы с несколькими бойцами рассматриваем карту на ноутбуке Райеда: ребята показывают, где располагаются позиции правительственных вооруженных сил. Снаружи раздается оглушительный взрыв: стреляют из миномета и из автоматов, с КПП, расположенного выше, тоже открывают огонь.

Молоденький боец у шлагбаума – его зовут Фади – алавит. Мой Адам переводит вкривь и вкось. Фади родом из Джиблайя, это поселок недалеко от Тартуса. Он пришел в Свободную армию где-то в июле-августе, это было в Хомсе. Увидев, как правительственные войска стреляют в безоружных граждан, он подумал: «I am not with them, I am with these people. It is not: I am Alaoui, so I am with Alaoui. No. If they do wrong, I try to do right» [39].

Стрельба на улице не прекращается.

Фади – mulazim awwal . Его друг по имени Али, тоже mulazim awwal , отказался стрелять в безоружных – это было в Кфар-Айя – и получил за это пулю в спину. Он выжил, но остался парализованным. Фади перешел на сторону восставших две недели спустя. Чтобы не подставлять близких, он не объявил о своем решении. В курсе только его брат; вначале брат не одобрил его поступка, но в конце концов признал его правоту. Я спрашиваю: «Когда ты пришел в САС, тебя не приняли за шпиона или провокатора?» Один из его друзей уже был у повстанцев, он за него поручился. « Now I am very happy, not like before. When you are in Army, if you know a big man, you live well. If you don’t, you are shit » [40]. Здесь, в Баба-Амре, в рядах Свободной армии служат пять или шесть алавитов. У нашего собеседника – никаких проблем. « I never heard: We want to kill Alaoui. Only specifi c people who have commited crimes» [41]. Алавиты берут в заложники женщин, и это его ужасно мучает. Недавно САС взяла в плен одного алавита, его знакомого; парень не сделал ничего плохого, и его отпустили. Сперва хотели на кого-нибудь обменять, но та сторона отказалась, и они его отпустили. « I was very pleased to see this » [42].

Выходим наружу. Пули еще свистят. Улица, где мы находимся, безопасна, но дальше все простреливается.

Идем с Имадом в ту часть квартала, которая прилегает к железной дороге, – это за мечетью Хамзи. Множество разрушенных зданий. Вместе с жителями поднимаемся на четвертый этаж в квартиру, где все стены изглоданы пулями и снарядами БТР 14,5 мм. В кухне – дыры насквозь. Хозяин, Абу Абди, сложил еще одну стену, внутри, чтобы получилась комната, но ее тоже пробило насквозь. Некоторые снаряды сумели продырявить три стены и влететь в квартиру соседа. Абу Абди отвез жену с детьми к ее родственникам, но там уже и без того много женщин и детей, места нет, и ему пришлось вернуться. Он хочет возвести еще одну стену и выложить ее мешками с песком, чтобы можно было жить.

Через окно и дыры в стенах виден блокпост и обложенный синими мешками с песком, перекинутый через пути железнодорожный переезд. Это – шлагбаум на перекрестке Кфар-Айя. От него отъезжает пикап и удаляется в противоположную от нас сторону. С помощью зум-объектива я незаметно фотографирую его через дыру в стене. На фото, кроме грузовика, видна башня танка, прикрытая голубым пластиком: дуло ее ствола смотрит прямо на нас.

Выходим на жилую улицу. Квартал опустошен, все дома напротив блокпоста изуродованы снарядами большого калибра и бомбами. Мне показывают кусок снаряда, нечто вроде кассетной бомбы ( cluster bomb ).

В квартале – семеро убитых и шестнадцать арестованных. Солдаты выходят из блокпоста, высаживают двери, хватают людей. Бойцов САС здесь немного, они не могут помешать происходящему.

В этом углу спокойно уже недели две, приблизительно с 6 января, когда в Хомс приезжали наблюдатели ЛАГ. Но за неделю до того выдались три дня по-настоящему смертоносных: в первый день – восемнадцать трупов, во второй – девять, в третий – семь. Вдобавок, когда их хоронили, армия обстреливала траурные процессии, и были еще жертвы. Кто-то из мужчин показывает мне шрам от пули, попавшей ему в ногу.

Подъезжают двое бойцов САС на мотоциклах. Тоже недавние перебежчики. Показывают свои военные билеты и горделиво, не закрывая лиц, позируют перед фотоаппаратом.

Свободная армия не может укрепиться в этом районе из-за возвышающихся над ним зданий [ yниверситета ], где оборудованы гнезда снайперов. Повстанцы присылают сюда своих людей, только если завязывается бой. Университетские высотки неприступны, их охраняют БРДМ [43]и две сотни солдат, прикрывающих снайперов на этажах.

Мечеть Хамзи. Совсем новая, даже еще не достроенная и пока не освященная. Но стены уже испещрены снарядами, пулями, в окнах – ни одного целого стекла. Сквозь них высотки видны хорошо. Заходим внутрь, стараясь держаться поближе в стенам: не исключено, что снайперы за нами наблюдают. Ситуация не из приятных. Однако все обходится. Внутри просторно и голо, строительные работы в основном закончены. Ходим по битому стеклу. Поднимаемся на крышу, рядом с куполом: на ту сторону, где высотки, не высовываемся. Не стоит искушать судьбу.

В машине снова заводим с Имадом разговор о посещении клиники [ Aбу Бари ]. Но Имаду не хочется лишних проблем. Чтобы туда попасть, нужно разрешение от Абу Хаттаба.

Возвращаемся в Военный совет. Какой-то мужчина рассказывает: его двадцатидвухлетняя племянница С. Ш., студентка факультета арабской литературы, была похищена агентами госбезопасности. Это случилось четыре с половиной месяца назад – еще в августе. Девушка не сделала ничего такого: когда ее схватили, она направлялась на работу в парикмахерскую в Инша'ат, где подрабатывала. Похитили ее в восемь утра, задолго до начала митинга. Люди, которых выпустили из тюрьмы, ее видели и утверждают, что она попала в застенки службы авиационной безопасности. Эту информацию подтвердил и amid [44], когда к нему пришли шейхи, как это делается обычно, если похищают женщин. Генерала из службы авиационной безопасности зовут Джавдад, он – друз. Что же до генерала, который командует войсками в Хомсе, то он – алавит, его имя – Юсеф Ваннус.

Пока мы разговариваем, начинается перестрелка. Огонь открыли с блокпоста Кфар-Айя.

Разгорается общий спор: офицеры знают девушек, с которыми обращались плохо, насиловали, но традиции здесь таковы, что их семьи не позволяют пострадавшим рассказывать о случившемся. Это означает покрыть себя позором. Райед в который раз пытается их разубедить.

Нас приглашают принять участие в похоронах shahid . Однако, когда мы приходим в мечеть, выясняется, что церемония уже закончена. Нам рассказывают, что он погиб во время перестрелки, которую мы только что слышали, но в это трудно поверить.