Array Коллектив авторов - Доктрина Русского мира

Русофобия как системное явление является свидетельством и доказательством мощи Русского мира. Для того чтобы нанести серьезный ущерб России, для того чтобы попытаться ее разрушить или ослабить, используются самые разные технологии. Но какие бы технологии, методики мы ни взяли, практически нигде нельзя обойтись без использования русофобии. Что вы ни возьмете, исламофобию, мигрантофобию или, зайдем с другой стороны, лозунги борьбы с коррупцией или деспотическим режимом – в России все это не срабатывает, если к данной установке не примешать, не прибавить элемент русофобии.

Безусловно, когда мы говорим о технологиях русофобии, мы говорим в контексте цивилизационной борьбы, которая имеет свою многовековую историю. При всем при этом социологические исследования показывают, что в целом в мире к России и к русским нет негативного отношения. Есть отдельные регионы, где эта страстная русофобия очень заметна. Это происходит там, где велась ожесточенная информационная война, и фактически русофобы там являются жертвами такой информационной войны. Эта низовая русофобия отличается от холодной расчетливой русофобии как технологии, которая стоит за этим.

Поэтому я бы предложил такое определение русофобии как стратегии. Русофобия – это стремление уничтожить Россию (Русский мир) как суверенную цивилизацию либо недопущение возрождения таковой суверенности.То есть это стремление может выражаться как определенная деятельность других геополитических субъектов, либо как деятельность 5-й, 6-й колонны внутри России. Бытовая же русофобия является лишь следствием русофобии системной.

О русофобской стратегии можно говорить по крайней мере с XVI века в связи с Ливонской войной и затем особенно ярко в эпоху Смутного времени. Пожалуй, наиболее яркое проявление рождения русофобии мы можем встретить в записках многих западных путешественников в Россию, в частности, Сигизмунда Герберштейна, который сказал, что Россия это не Европа, Россия – это часть Азии, поскольку народ находит большее удовольствие в рабстве, нежели в свободе. Вот эта мысль потом повторяется практически во всех русофобских сочинениях и источниках. И развивается эта линия вплоть до сегодняшнего дня, когда известный философ Анри Глюксман довел это до предельного обобщения: весь мир у него распадается на культуру свободы и культуру национального суверенитета. Дерзкое противопоставление, не правда ли?

Россия с некоторых пор воспринимается как некая чудовищная помеха для победоносного шествия западной цивилизации. И поскольку русская цивилизация является более молодой, потенциально более мощной цивилизацией, Запад вынужден вырабатывать логику двойных стандартов, ухищрений, которые носят непрямой, обходной характер. В лобовом столкновении не удается добиться результата, поэтому основные ресурсы и силы бросаются именно на то, чтобы заразить русофобией определенные слои внутри самой России.

Почему эта борьба цивилизаций приобретает такой острый характер? Это просто борьба за ресурсы, это просто некая корысть? Мне кажется, не только. Мы увидим, что в значительной степени имеет место и определенный комплекс неполноценности у Запада, а также у отщепенческой интеллигенции, которая чувствует свою ущербность перед лицом народа как целого. Дело в том, что Запад обстоятельствами истории был поставлен в положение более богатого, более благополучного, более ученого мира, обладающего более высокими технологиями. Но по задаткам и возможностям, по нравственным качествам, по масштабности и талантам он время от времени ощущал, что этот якобы «низший мир» вдруг его превосходит. И отсюда были порождены самые удивительные, извращенные трактовки целого ряда вопросов. Например, вопроса расового. Когда пытались многие – это и немцы, и французы, и особенно поляки – объяснить, что русские не являются даже славянами, что это какая-то дикая смесь. Между тем как современные исследования показывают, что, пожалуй, наоборот: восточные славяне имеют даже в плане расовой чистоты и незамутненности генотипа преимущество перед западноевропейцами.

То же касается вопроса чистоты религии. Безусловно, в течение многих веков православие рассматривалось как схизма, как то, что должно быть приведено к нормальному христианскому состоянию. Между тем как в реальности православие является более аутентичной версией христианства.

То же самое касается и культуры. Поскольку, несмотря на то, что Россия долгое время трактовалась как варварская страна, но постепенно, с каждым веком она демонстрировала все более высокие образцы культуры, вплоть до того, что это уже просто было невозможно игнорировать и не признавать. И тем не менее русофобы, особенно наша русофобская интеллигенция умудряются до сих пор находить здесь какую-то фактуру для обвинения России в неполноценности.

Автором термина считается наш великий поэт и выдающийся дипломат Федор Тютчев. Он определяет русофобию как нечто среднее между уважением и страхом. И перед этим интереснейшая цитата: «Никогда общество и цивилизация не понимает тех, кто должен их сменить». Это он имеет в виду Запад. Запад не может понять Россию, потому что она идет ему на смену.

Есть другой классик темы русофобии, – это Игорь Шафаревич. В чем, мне кажется, главное достижение Шафаревича? В том, что он применил к нашей диссидентской интеллигенции понятие «малый народ» Кашена. А понятие «малый народ», как вы понимаете, носит универсальный характер, не окрашено в какие-то конкретные идеологические цвета, оно все время меняет их как хамелеон, но смысл ее прост – определенная линия на подчинение цивилизационных традиций иной воле, воле «хитрого духа» истории. Так что русофобия, понимаемая как свойство «малого народа», не является каким-то исключительно русским явлением. Русская специфика, пожалуй, в том, что мы долго и успешно этому сопротивляемся, вырабатываем противоядия против направленного на нас воздействия.

Совершенно не обязательно отождествлять русофобию с либеральным или неолиберальным идеологическим вектором. Это может быть и анархический, и неонацистский, и даже антиглобалистский, какой угодно другой вектор, который вписывается в протест против системы. Главное, какая у нее подкладка. Еще одну цитату приведу из Фридриха Энгельса, письмо Каутскому 82-го года: «У Европы только одна альтернатива – либо подчиниться игу славян, либо окончательно разрушить центр этой враждебной силы, Россию, кровавой местью отплатить славянским варварам всеобщей войной».

Важная черта русофобии – ее нигилистический характер. Начиная с радикальных утверждений маркиза де Кюстина, автора термина «тюрьма народов», который говорил: «Я не устаю повторять: чтобы вывести здешний народ из ничтожества, требуется все уничтожить и пересоздать заново». И для меня было большим открытием лет 8 назад, когда я подобные мотивы услышал от наших русских националистов. А потом возникла национал-демократическая партия, одноименная Институту национальной демократии, автору оранжевой, пурпурной, тюльпановой и прочих революций. И наши так называемые националисты стали внедрять мемы вроде «ватника». И все стало окончательно ясно.