Array Коллектив авторов - Доктрина Русского мира

В наши задачи входит дать сжатый очерк истории развития русского самосознания и метаморфоз идеи русского единства поверх государственных границ (неизбежно временных), сделав при этом акцент на ее сходствах и отличиях с другими «мирами». Такой подход позволит «со стороны» оценить перспективы Русского мира – уже не как данности нашего прошлого, но как головоломной задачи на будущее.

Племена, образовавшие к XI–XII векам единый древнерусский народ, имели разное происхождение. Некоторых из них даже стояли к западным славянам ближе, чем к восточным; у многих иранский или балтский субстрат в культуре преобладал над славянским суперстратом. Тем не менее, все они удивительно быстро переварились в котле Киевской Руси и переплавились в новый народ с на редкость цельным сознанием собственного единства. А ведь за полтора века между Рюриком и Владимиром этот процесс шел крайне вяло. Племена объединялись лишь внешней властью князя-«руса», но на местах почти повсюду продолжала править местная племенная верхушка и сохранялись местные религиозные культы. Всё изменилось очень быстро после крещения Руси. В течение нескольких лет Владимир назначил во все земли наместниками своих сыновей и под корень подорвал господство местной знати, перенеся центры племенных княжений на несколько вёрст в сторону. Так почти одновременно возникли на нынешних местах Новгород, Ярославль, Ростов, Смоленск и другие города, «переехавшие» по сравнению со своими предшественниками чуть в сторону. С религиозной же точки зрения единство Руси было обеспечено единством церковной власти: вся Русь вошла в одну-единственную митрополию, в то время как в греческих землях их было более сотни.

Разумеется, аналогичный процесс централизации в X–XII веках шёл и в странах Европы, но там он не принёс столь быстрых плодов ни сразу, ни спустя ещё многие столетия. Не помогало ни единство королевской власти, ни единство крупных католических архиепископств. И во Франции, и в Германии, и в Италии, и в Скандинавии диалектная и племенная раздробленность сохранились вплоть до XIX–XX веков, причем устные диалекты северных и южных немцев / шведов / итальянцев / французов (ряд можно продолжить) так и остались взаимонепонимаемы, в то время как русская (восточнославянская) речь и поныне представляет собой гораздо более однородный диалектный континуум от Карпат до Белого моря.

В этом есть элемент загадки, элемент рационально необъяснимого. Когда мы начинаем сравнивать Русский мир с Немецким, Итальянским или Французским миром и ссылаться на то, что они и сегодня существуют в форме нескольких отдельных государств и их частей (Бельгия, Люксембург, Австрия, Швейцария, Лихтенштейн, Монако и т. д.), не следует забывать о том, что степень этой раздробленности в Европе изначально была выше, чем на Руси. Поэтому с отсутствием государственного единства упомянутых европейских этнических и языковых миров можно смириться гораздо быстрее и естественнее, чем с разрезанным «по живому» Русским миром.

Примерно с 1000 до 1300 год абсолютное четкое сознание единства Русской земли держалось очень прочно, несмотря на возраставшую политическую раздробленность русских княжеств. Ни одному княжеству долгое время не приходило в голову призвать на трон какой-либо другой род, кроме Рюриковичей, ни один из князей не пытался отколоться в церковном плане от Киевской митрополии, повсюду сохранялась единая общерусская книжная культура на едином языке. Особо отметим, что, за исключением Новгорода, никакие племенные диалекты не нашли отражения в памятниках древнерусского языка. Когда начнут возникать новые диалекты в XIII–XIV веках, их границы никоим образом не будут совпадать с границами старых племенных союзов: это будут не их продолжения, а новые образования в результате ослабления древнерусского единства.

Угроза единству Русского мира существовала только на его крайнем юго-западе. Еще во времена князя Олега мадьяры завоевали русское Закарпатье, убив местных князей. С тех пор свыше тысячи лет восточные славяне Закарпатья находились в составе Венгрии, однако сохранили свой вариант русского языка и преданность православию. И это был уникальный случай во всей истории Русского мира, когда земля, ни разу не входившая в державу Рюриковичей, обрела русское самосознание и осталась верной ему на века.

Тревожные симптомы проявлялись также в Галиции и Волыни. Местное боярство, генетически восходившее еще к фракийской и кельтской знати, в своей ожесточенной борьбе против Рюриковичей дошло до убийства сразу нескольких князей и княгинь и приглашения на трон венгерских принцев, сразу же, впрочем, изгнанных Рюриковичами обратно. Но уже в XIII веке можно было предсказать, что Галиция и Волынь могут потенциально стать ядром предательств и измен и главной угрозой единству Русского мира. И речь не только о знаменитом торге Даниила Галицкого с папой римским, но и о том, что в это время именно галицко-волынское население охотнее всего продавалось тому, кто больше заплатит, идя служить монголам в их далеких азиатских походах, а полякам – в борьбе с пруссами и ятвягами. С 1300 года потомки Даниила начали пытаться незаконно отделить Галицкую митрополию от Киевской – впрочем, безуспешно. В 1347 году хризовул (грамота с золотой печатью) византийского императора-исихаста Иоанна VI Кантакузина, три его грамоты, постановление константинопольского патриарха Исидора и его послание впервые юридически закрепили принцип единства и неделимости русской митрополии от Карпат до Новгородского Севера с четким указанием – навечно.

Появление конкурентов Рюриковичам – литовских князей – долгое время не изменило по существу систему Русской земли как тесно связанной совокупности княжеств. Сменилась лишь династия в части княжеств, при этом прежние Рюриковичи и местные бояре становились служилыми князьями. По сути, Великое княжество Литовское долгое время оставалось русским государством и неотъемлемой частью Русского мира.

По-настоящему опасное расчленение Русского мира состоялось лишь в период между серединой XIV и серединой XV века. Общеизвестна роль в этом предательства и коварства Ягайло и компромиссной политики Витовта, что во многом предрешило поражение русского пути развития Литвы в ходе гражданской войны 1430-х годов, когда под Вилькомиром проект Великого княжества Русского во главе со Свидригайло Ольгердовичем потерпел поражение. Гораздо реже говорят о том, что эта цепь измен и неудач стала логическим продолжением пресечения династии Даниила в середине XIV века, когда после серии польско-литовских войн Галиция отошла к Польше, а Волынь – к Литве. С тех пор любые многообещающие попытки новой русификации ВКЛ на протяжении столетий будут разбиваться о то, что поляки в Галицию эти попытки пускать не будут.