В. Листов - Тайная война против революционной Кубы (иллюстр)

Причины этого нажима следует искать в различных областях — в экономической, политической, идеологической и т. д.

Монополисты США не могли игнорировать тот факт, что Фидель Кастро и другие руководители повстанческого движения публично подтверждали свою решимость аннулировать обременительные концессии, предоставленные в свое время иностранному капиталу коррумпированным режимом Батисты, добиться полного, в том числе и экономического, раскрепощения своей родины. В этой связи можно с полным основанием предполагать: пропагандистское наступление,

110

предпринятое Вашингтоном в форме операции «Кровавая баня», мыслилось как первое предупреждение кубинскому правительству: не посягайте на священную собственность американских монополий.

Однако особую тревогу империализма США вызывало политическое положение на Кубе.

Первые недели существования нового режима продемонстрировали тщетность надежд на «самороспуск» Повстанческой армии. Это значило, что вслед за крахом политической структуры, которую олицетворяли собой Батиста и его клика, неминуемо должна была окончательно рухнуть и основная опора этой структуры — старая армия. В этом свете осуждение революционными трибуналами военных преступников явилось не просто справедливым наказанием палачей и карателей. Ликвидация самого отвратительного, гангстерского, что было в батистовской армии, знаменовала собой, по существу, начало процесса, куда более опасного для империализма США: рушился весь сложный механизм — армия, государственный аппарат, юстиция — словом все то, что обеспечивало политическое господство Вашингтона на Кубе.

И наконец, Вашингтон был серьезно обеспокоен тем обстоятельством, что в ходе открытых судебных процессов над батистовскими военными преступниками вскрывалась истинная роль Соединенных Штатов в трагедии кубинского народа. Ведь это они посадили Батисту на «трон», поддерживали его, а после падения диктатуры пригрели у себя верхушку армии и государственного аппарата тирании. Истеричными выкриками о «кровавой бане» на Кубе правящие круги США явно рассчитывали отвлечь внимание латиноамериканской и мировой общественности от подлинных виновников той действительно «кровавой бани», в которой погибли тысячи и тысячи кубинцев.

Но недаром на Кубе говорят: тому, кто живет под стеклянной крышей, не следует швыряться камнями в соседа. Операция «Кровавая баня» быстро обернулась против ее организаторов. Не помогли Вашингтону ни реки типографской краски, ни натренированные голосовые связки сенаторов. Бесплодными оказались и усилия дипломатии США втянуть в авантюру латиноамериканские страны и тем самым придать одно

111

стороннему вмешательству Соединенных Штатов в дела Кубы «коллективный» характер. А такие попытки предпринимались. В частности, делегаты Соединенных Штатов в ООН пытались организовать совещание с представителями латиноамериканских стран для обсуждения на нем вопроса о «совместном подходе» к событиям на Кубе. На зов Вашингтона откликнулся только доминиканский тиран Трухильо. Но его поддержка носила весьма сомнительный характер: зловещая репутация палача Трухильо ни в чем не уступала репутации палача Батисты.

Так провалились попытки американского империализма раздуть провокационную шумиху вокруг деятельности революционных трибуналов на Кубе, судивших батистовских военных преступников. Империалистам не удалось ни оклеветать кубинский народ и его революцию, ни дискредитировать новое правительство, ни тем более запугать участников революции. Единственным ощутимым результатом операции «Кровавая баня» было еще большее падение внешнеполитического престижа Соединенных Штатов.

Политика «открытых дверей» в отношении батистовцев и операция «Кровавая баня» свидетельствовали о том, что Вашингтон решил начать новый тур борьбы против народной революции на Кубе. Провалившись в попытках уничтожить физически руководителей Повстанческой армии в Сьерра-Маэстре, не сумев подавить освободительное движение вооруженным путем и помешать победе революционных сил, империализм США вынужден был перейти к новой тактике — постараться затормозить развитие революционного процесса на Кубе, помешать принятию прогрессивных законов, сорвать осуществление глубоких социальных и экономических преобразований. Враги революции рассчитывали опереться как на традиционные эксплуататорские классы — латифундистов и крупную буржуазию, так и на «нейлоновых революционеров», сумевших пробраться в правительство, образованное в первые дни

112

Кубинский народ начеку. Патруль народной милиции на плантации сахарного тростника летом 1960 года.

января 1959 года в соответствии с уже упоминавшейся «Каракасской декларацией».

После победы революции в общественных учреждениях Гаваны можно было увидеть такой плакат: «Будь краток: мы отстали на 58 лет!» Некоторые даже утверждали, что Куба отстала на несколько веков. Но все истинные патриоты сходились на одном: надо все начинать сначала и притом все делать сразу — защищать революцию и углублять ее, вылавливать батистовцев и заговорщиков и противостоять экономической агрессии, раздавать землю крестьянам и отвечать на наскоки клеветников, обезвреживать происки монополий и вооружать народ.

В первое время враги кубинской революции маскировали свои истинные намерения призывами к «осторожности». По их словам, следовало «осторожно» налаживать осложнившиеся отношения с могущественным «северным соседом», «не спешить» с аграрной реформой, «хорошенько подумать», прежде чем ограничивать хозяйничанье американских монополий, хотя все понимали, что в той обстановке «осторожно» и «постепенно» были синонимами слова «никогда».

Но реакция не просто намекала на необходимость отложить революционные преобразования до тех пор, пока не настанет «удобный момент», пока не появятся «необходимые средства», пока никто не станет возражать, пока… Нет, реакция всячески саботировала осуществление программы, провозглашенной повстанцами, и на каждом шагу вставляла палки в колеса революции. Активные проводники такой политики находились в самом правительстве: Роберто Аграмонте, видный деятель партии «ортодоксов», занимавший пост министра иностранных дел, Мануэль Рай Риверо, министр общественных работ, и другие. Возглавлял саботажников революционных преобразований уже знакомый нам Хосе Миро Кардона, занимавший в правительстве пост премьер-министра. Деятельность этой группы убедительно характеризует такой факт: за шесть недель, прошедшие со дня бегства Батисты, Миро Кардона не одобрил ни один из законов, подготовленных революционерами.