В. Листов - Тайная война против революционной Кубы (иллюстр)

По приказу американского «советника» по кличке «Берни» личный состав бригады был выстроен на плацу лагеря «Эльветиа». Взобравшись на небольшую импро-визованную трибуну, «Берни» заявил:

— Хозяин здесь — я, хотя большинство из вас никогда меня не видело. Командиром бригады остается «Пепе» Сан Роман. А теперь те, кто желает служить с ним и позабыть о политике, направо! Шагом марш! Остальные — на месте!..

После такой психологической атаки «на месте» осталось не более ста человек. Их сразу изолировали от остальной массы наемников и разместили в особых бараках. Вскоре с помощью давления, запугивания и шантажа число «бунтарей» было доведено до двенадцати.

11 февраля «бунтовщиков» под вооруженной охраной переправили в лагерь «Ла Суиса». Как вспоминал впоследствии один из них — некий Родольфо Нодаль Тарафа, арестованных раздели донага и бросили в небольшой бетонный сарай. Каждый день их вызывали

247

на допросы. Руководивший допросами американец добивался «признания» в том, что «бунтовщики действовали по заданию Кастро»…

Позднее им объявили, что после победы они будут преданы военно-полевому суду и расстреляны как изменники. А пока «преступников» переправили в концентрационный лагерь, расположенный в глухой гватемальской провинции Петен. Там, в строгой изоляции от внешнего мира, «бунтовщиков» продержали вплоть до провала вторжения.

Усмирив «бунт», американские «советники» и Артиме еще шире распахнули ворота гватемальских лагерей перед бывшими батистовцами. Все это, разумеется, являлось вопиющим нарушением основных заповедей «Кубинского революционного совета», гласивших, что батистовцы никогда не будут допущены к участию в антикастровском движении. Но американцам было не до «Совета», а тем более его заповедей. Уже после разгрома — 10 мая 1961 года — корреспондент выходящей в городе Чаттануга газеты «Таймс» Чарльз Бэттлет несколько приподнял завесу над тайными пружинами происходивших событий. «После неудачи армии вторжения, состоявшей из кубинских эмигрантов, — писал корреспондент, — стало известно о существовании «Операции 40» — чрезвычайно секретной разведывательной группы, которая, видимо, должна была захватить власть на Кубе». Бэттлет подчеркивал, что в состав этой группы агенты Центрального разведывательного управления навербовали самых «надежных» людей, прошедших специальные фильтры американской разведки. Ее участники давали «антикоммунистическую клятву» и подписку держать в тайне свою деятельность. После этого «курсантов» направили в особо секретную школу в Корал-Гэблс (штат Флорида), где специальные инструкторы преподали им «науку» убийств, пыток и слежки.

Подавляющее большинство участников группы оказалось бывшими агентами батистовской охранки. Возглавляли ее отпетые батистовские головорезы — Хоакин Санхенис и Феликс Гутьеррес, запятнавшие себя в прошлом бесчисленными преступлениями против кубинского народа.

Незадолго до высадки наемников на Плайя-Хирон

248

«специальную группу» ЦРУ перебросили в гватемальские лагеря, где ей предстояло навести порядок в рядах наемников. Позднее она во втором эшелоне сопровождала «бригаду вторжения» к месту высадки. Когда десант разгромили, американские «советники» поспешили вывести в первую очередь именно эту группу из района боев и укрыть ее в одном из секретных лагерей на территории США…

Каково же было истинное назначение «специальной группы» ЦРУ? Почему Центральное разведывательное управление, бросившее банду наемников после разгрома на произвол судьбы, проявило такую трогательную заботу о спасении головорезов Санхениса и Гутьер-реса?

Отвечая на эти вопросы, Чарльз Бэттлет писал, что «Операция 40» была направлена «против всех тех, кто мог воспротивиться созданию на Кубе деспотического режима», в том числе и против контрреволюционеров, взгляды которых не устраивали Лэнгли.

В свете этих фактов становится очевидной истинная подоплека и усиленного насаждения в бригаде батистовцев, и расправы с «непокорными», и ареста членов «Кубинского революционного совета». Это были звенья одного заговора, направленного на то, чтобы восстановить на Кубе террористический режим по типу батистовского. Нет, не «представительная демократия» со всеми ее атрибутами и даже не «ограниченная демократия», как об этом писала американская пропаганда, а настоящая тирания — вот в чем заключалась конечная цель вторжения на Кубу.

«Кубинский революционный совет» руководители ЦРУ использовали лишь как дымовую завесу, призванную замаскировать их подлинные замыслы. Но эта «дымовая завеса» годилась только до поры до времени. В критические часы высадки «политические главари» кубинских «слизняков» могли только помешать планам ЦРУ, осуществление которых должно было начаться буквально в первый же день вторжения. Потому-то членов «Совета» и арестовали накануне вторжения.

Насколько далеко зашло ЦРУ, свидетельствует и тот факт, что оно уже подобрало кандидата на диктаторское кресло. «Новым Батистой» должен был стать «золотой мальчик» американской разведки — Мануэль Ар-

249

тиме. Его демонстративный «отход» от политической деятельности в начале января 1961 года явился делом рук Фрэнка Бендера, решившего избавить кандидата в диктаторы от опеки «Совета» и предоставить ему свободу действий. За десять дней до вторжения ЦРУ, не считаясь с «Советом», назначило Артиме «политическим» руководителем «Бригады 2506». Тэд Шульц подчеркивал: цель ЦРУ «состояла в том, чтобы передать весь контроль над Повстанческой армией капитану Артиме, правые взгляды которого… одобряло Центральное разведывательное управление. Как было заявлено, Центральное разведывательное управление хотело, чтобы после конечного свержения д-ра Кастро на Кубе был создан консервативный режим».

Чувствуя за своей спиной влиятельную поддержку «великого Фрэнка», Артиме совсем осмелел и в феврале 1961 года опубликовал меморандум, в котором категорически заявлял: «старые» политические деятели должны быть отстранены от руководства «новой Кубой»…

Полная зависимость «Кубинского революционного совета» и «Бригады 2506» от Центрального разведывательного управления и та легкость, с какой «Совет» смирился со своим арестом в решающие часы, свидетельствовали о том, что с. этой стороны «Операции 40» ничто не угрожало.

В Соединенных Штатах подобная угроза могла возникнуть только в том случае, если бы Белый дом либо решил вообще отменить планировавшуюся операцию, либо перенести ее на более поздний срок. Как мы знаем, такая угроза действительно существовала. Она, как дамоклов меч, висела над головами руководителей ЦРУ. И те на всякий случай решили принять «превентивные меры».