Семен Багдасаров - Ближний Восток. Перезагрузка

Возникает вопрос: как можно победить, и желательно победить малой кровью, если проходы не закрыты? Если за них будет идти страшная война? В таких случаях выход, на мой взгляд, очевиден — нужно стараться перенести войну на территорию врага. В самом деле, все знают о том, что Турция сыграла ключевую роль в поддержке террористических организаций, в частности «Братьев-мусульман», еще в начале конфликта, а сейчас в открытую оказывает помощь таким группировкам, как «Джебхат ан-Нусра». Ни для кого в мире это уже не является тайной, да и Эрдоган, надо отдать ему должное, этого не скрывает. Так скажите, как должно поступить сирийское руководство в этих условиях? Неужели постоянно сидеть в обороне и терять людей? Обратите внимание: в списке стран, которым так называемое мировое сообщество отводит роль пугал, слово «Иран» как-то больше не звучит. Иран теперь — друг. И я думаю, что пора сирийскому руководству воспользоваться ситуацией и обратиться к Ирану за военной помощью. Та помощь, которую Иран оказывает Сирии в настоящее время, недостаточна. Численность иранской армии в совокупности с Корпусом стражей исламской революции — минимум 700 тысяч человек. И если иранские военные появятся в Сирии, это наверняка заставит ту же Турцию с Саудовской Аравией пересмотреть свои планы на эти территории. В конце концов, почему мы должны за всех отдуваться?

Сейчас со всех сторон раздаются крики, что Россия все делает не так. Я не исключаю, что в какой-то момент могут быть введены дополнительные санкции против России — на этот раз из-за Сирии. Возьмут и обвинят нас в гуманитарной трагедии там. При том что блокаду городов Новороссии так называемое мировое сообщество не видит, там для него никакой проблемы нет. Блокаду шиитских городов в Сирии оно тоже не видело, там тоже не было никакой проблемы. В уничтожении христианских ценностей тем более нет никакой проблемы.

Я снова и снова не устану повторять, что передел границ в ближневосточном регионе сейчас становится предельно актуальным вопросом. От того, как там будет развиваться ситуация, зависит очень многое: наша национальная безопасность, наша экономика, особенно с учетом конъюнктуры по нефти и газу. Ближний Восток для России — действительно ближний. От Еревана до Эрбиля пассажирский самолет летит 20 минут. От Москвы до Еревана тоже лететь недолго. А теперь сравните с перелетом из Москвы на наш Дальний Восток — мало не покажется. Это наша территория, и прекрасно, что мы такие большие, и дай бог, чтобы мы стали еще больше — в особенности в смысле нашего влияния. Потому что я абсолютно уверен, что постсоветское пространство, то есть та территория, которая когда-то была Советским Союзом, — это зона наших жизненных интересов, которые мы должны отстаивать очень жестко и конкретно. Нельзя допускать, чтобы там усиливалось влияние каких бы то ни было еще стран, как бы они ни назывались — страны Евросоюза, США, Китай, Турция и т. д. А любые промашки, которые зачастую ведут к потере позиций в этих странах, должны тщательно анализироваться, после чего должны приниматься определенные организационные меры — проще говоря, появляться новые люди, а не оставаться на своих местах те, кто провалил какой-то участок работы.

Несколько лет подряд я выступаю в качестве приглашенного гостя в программах Владимира Соловьева на телевидении и в эфире одной из известных радиостанций. И все, о чем мы говорим в этих передачах, все, что мы обсуждаем, сбывается страшным образом. Мы говорили о том, что, если наша полиция остановит наступление, там начнутся контрнаступления. Они начались. Мы обсуждали взрывоопасность ситуации в Средней Азии — в Средней Азии растет напряжение. Протяженность наших границ с Украиной — две тысячи километров. Немало, мягко говоря. А протяженность границ с Казахстаном — более семи с половиной тысяч километров! Если там окажется «Исламское государство», это будет катастрофа. Спасибо Нурсултану Абишевичу Назарбаеву, который держит ситуацию, прекрасно понимая, насколько это важно. Но мы должны уразуметь, что это все у нас рядом, под боком. Это наша безопасность. Не просто зона национальных интересов, а зона выживаемости России. Это не значит, что мы собираемся посягать на суверенитет сопредельных государств на постсоветском пространстве. Но если, не дай бог, там что-то случится, мы окажемся под тяжелейшим воздействием. И мы должны просчитывать все варианты. Считать, анализировать. Мы не можем и дальше позволять себе работать так, как работали до этого. И посольства, и все остальные структуры государства, нацеленные на работу в ближневосточном и центральноазиатском регионе, должны действовать совершенно иначе.

Скажу больше. Раз уж сейчас мы взялись участвовать в сирийском конфликте, то мы должны эту войну выиграть, разгромить те силы, которые выступают против нас. И наши национальные интересы в Сирии должны быть четко определены и сформулированы. Необходимо конкретно сказать, что за свою помощь мы хотим то-то, то-то и то-то. Это касается и военных баз, и многого другого. Чтобы ни у кого не было никаких иллюзий и чтобы не случилось так, как раньше, когда нас регулярно предавали на протяжении всей истории. Надо учиться у американцев, которые под шумок устроили на северо-востоке Сирии три свои базы, в том числе под Кобани, официально купив землю за 750 тысяч долларов. Надо четко и ясно заявить, чего мы ждем от этой страны, и сделать так, чтобы переиграть договоренности было невозможно, кто бы ни возглавил Сирию в дальнейшем. Разве мы не заинтересованы в военном присутствии на границе Турции и Сирии? Пока наш контроль над турецкими рубежами ограничивается скромной гюмринской базой и пограничниками в Армении. Бездарное решение позднесоветских и российских руководителей, когда мы отказались почти от всех наших баз и вывели войска из Восточной Европы, аукнулось тем, что даже Германия так и не дала нам гарантий своего нейтрального статуса и не заплатила ни копейки. А американцы свои базы сохранили и продолжают расширение НАТО на восток. При этом, чтобы ни у кого уже не оставалось сомнений в том, насколько американцы нас любят и как они говорят правду, Майкл Макфол в открытую заявил, что насчет нерасширения НАТО России никто ничего не обещал. Могу предположить, что, если бы и в Европе осталось наше присутствие — ну, например, 35–40 тысяч контингента в Восточной Германии против нынешних приблизительно 60 тысяч натовцев в Западной Германии, ситуация в мире сейчас была бы совсем иной. Когда где-то есть твоя армия и дипломатическая работа ведется как надо — все будет нормально. А когда ничего нет — тебя игнорируют.

Пока в Сирии прекрасно действует армия. Ей ставят задачи — она атакует, поддерживает с воздуха наших союзников и достигает успехов. Но вдруг ее оторвали — для перемирия и переговоров. Помню, перед началом очередного раунда переговоров по Сирии мне позвонили и спросили, чем, по моему мнению, окончится «Женева-3». Я ответил: «Тем же, чем и «Женева-23». То есть — ничем. Какие могут быть переговоры, когда до сих пор нет определенности, кто там считается террористической организацией, а кто — нет. Ведь именно с этого надо было начинать. Ну хорошо, идут переговоры — и пусть себе идут. Но не трогайте армию! Пусть она разбирается со своими задачами. А интересы должны быть определены с учетом нашего военно-политического присутствия.