Андрей Безруков - Россия и мир в 2020 году. Контуры тревожного будущего

Движение «Ансар ад-Дин» («Защитники веры») представляет главным образом интересы племени туарегов ифора. Лозунги борьбы за шариатское государство нередко скрывают собой недовольство текущим статусом племени – в том числе в фантомном государстве туарегов Азавад на севере Мали. Главная опасность «Ансар ад-Дин» в том, что организация переняла идею мобильных групп у АКИМ, что расширяет зону риска от Буркина-Фасо до Чада. Не исключен союз организации с АКИМ, поскольку их тактические цели совпадают, а ресурсная база заметно ограничена.

Исламистская группировка «Боко Харам» (настоящее название – «Джаммату Ахлис Сунна лид-Давати вал-Джихад», то есть «люди, приверженные учению Пророка о проповеди и джихаде») и христианская Армия сопротивления Господа – это классические террористические организации с локальными целями. «Боко Харам» близка к расколу, поскольку тактика нигерийского правительства дает плоды (переговоры с умеренным крылом организации). По мере того как раскол станет достоянием гласности, активность группировки увеличится, а акты насилия ужесточатся. В более усеченной форме «Боко Харам» продолжит существование, поскольку осуществить наиболее действенную меру – арест ключевых лидеров организации – нигерийские силы правопорядка не способны. Аналогичная ситуация с Армией сопротивления Господа, отражающей недовольство социальным статусом этноса ачоли. Разгромить базы Армии в Южном Судане угандийские власти не способны, как и полноценно удовлетворить запросы ачоли.

Источник : International Maritime Organization.

В Африке расположены две из четырех наиболее активных зон пиратства – Гвинейский залив и Аденский пролив. За последние годы активность африканских пиратов заметно снизилась и мировой центр нападений на морские суда сместился в Южно-Китайское море. У побережья Сомали пиратство удалось затушить с помощью военно-морского патрулирования территории, а в Западной Африке показатели пиратской активности стабильны. Поскольку ЕС стремится снизить затраты на борьбу с пиратством, в ближайшие пять лет операция «Аталанта» у сомалийского побережья будет свернута, вместо нее будут запущены тренировочные программы для береговой охраны и поставки вспомогательного оборудования. С учетом этого активность сомалийских пиратов несколько возрастет, но не достигнет прежних масштабов.

Ситуация с наркотрафиком в Африке более спокойная, чем в целом по миру. Из-за невысоких доходов лишь 0,17 % населения постоянно употребляют наркотики, причем в половине случаев – каннабис (высушенные и измельченные стебли, листья и соцветия конопли). По мере роста доходов населения вероятно увеличение потребления героина и метамфетамина. Кроме того, в международной статистике не учитывается то обстоятельство, что многие традиционные африканские приправы и напитки также обладают психотропным воздействием. Более того, на Африканском Роге жевание листьев наркотического растения чат является частью повседневной культуры.

Пока основные маршруты поставки наркотических веществ обходят Африку стороной: кокаин из Колумбии и Перу направляется в США, а опиаты из Афганистана и Мьянмы наряду с европейским рынком осваивают азиатско-тихоокеанский. Вместе с тем порты Западной Африки используются как перевалочные базы для европейского рынка кокаина. Слабость государственного аппарата может привести к переносу части метамфетаминовых лабораторий, ориентированных на европейский рынок, из Северной Африки в Западную.

В течение последнего десятилетия международное сообщество опасалось слияния в какой-либо форме пиратских, террористических и наркодилерских сообществ. Несколько зафиксированных случаев в Сомали и в регионе Сахеля позволяют сделать вывод, что у этих сообществ слишком разные интересы. Максимум, на что способны подобные преступные сообщества, – это «крышевание» организаций со стороны более крупной структуры в обмен на долю в прибыли. Такие альянсы нельзя назвать прочными. Поэтому ситуация с новыми вызовами и угрозами в Африке останется тревожной, но стабильной.

Одна из причин повышенной конфликтности и нестабильности в Африке – это отсутствие полноценных субрегиональных держав, которые выполняют консолидирующие функции и задают ориентиры для более слабых стран. Проблема не только в негативном опыте времен колониализма и «холодной войны», когда робкие инициативы государств континента приносились в жертву во имя глобальных интересов. Как настоящие «вожди», африканские лидеры и элиты слишком долго любовались собственной исключительностью, не формулируя для себя видение грядущих перспектив. Отсылки к африканскому менталитету, знающему лишь «сегодня» (а не «завтра»), часто не имеют под собой основания, ведь только получившие образование в Европе представители элиты вели свои страны к светлому будущему, а не вся масса населения.

Очевидно, что субрегиональный лидер должен обладать солидной военной силой и не быть экономическим карликом. Кроме того, у будущей региональной сверхдержавы должна быть стратегия развития окружающего пространства, видение будущего. В условиях Африки также желательно, чтобы субрегион был однородным хотя бы в религиозном или лингвистическом плане. На практике ситуация нередко противоположная: в Сахеле и Западной Африке наблюдается «ползучая» экспансия ислама на христианские и анимистские местности, а население поделено на франкоговорящих и англоговорящих. В Южной Африке полоса бывших британских колоний в географическом смысле скована бывшими португальскими зависимыми территориями, что сказывается на культурном отторжении стран. Единственный субрегион, где можно достичь религиозной однородности, – это Африканский Рог. Но для этого доля мусульман в Эфиопии должна вырасти настолько, чтобы изменить укоренившуюся христианскую риторику государства. Дилемма Эфиопии состоит в том, отринуть ли два тысячелетия христианской истории ради статуса региональной державы.

Наиболее продвинулись на пути консолидации субрегионы Западной и Южной Африки. Тем не менее достигнутый прогресс недостаточен. В Южной Африке у потенциального лидера нет видения будущего. Отчасти из-за этого из небытия может вернуться конфронтация ЮАР и Анголы. Нынешний правящий в Анголе режим со времен борьбы за независимость по инерции опасается усиления Претории, чем отчасти и объясняется высокий даже по африканским меркам уровень военных расходов. Однако из-за зависимости ангольской экономики от цен на энергоносители страна не будет проявлять открытый экспансионизм, отпугивающий инвесторов. В то же время при угрозе крушения режима Жозе душ Сантуша последний может прибегнуть к дестабилизации обстановки в субрегионе (в частности, в ДРК и Замбии). Вероятно, ЮАР и Ангола попытаются избежать подобного сценария при посредничестве КНР. Поэтому в среднесрочной перспективе нельзя исключать демонстративного сближения Лусаки и Претории. Если этот шаг будет сделан, то можно будет говорить о наличии стратегии ЮАР в субрегионе.