Фидель Кастро - Размышления команданте

Итак, чему я посвящал свое время в лихорадочные дни, предшествовавшие вторжению на Плайя-Хирон?

Первая большая зачистка в Эскамбрае произошла в последние месяцы 1960 года и начале 1961 года. В ней участвовало более 50 тысяч человек, почти все из бывших провинций Гавана и Лас-Вильяс.

Оружие прибывало на судах из Советского Союза, которые не взрывались по прибытии в порты. Было бесполезно пытаться закупать оружие в других странах – мы не хотели давать США предлог, аналогичный тому, который американцы использовали для вторжения в Гватемалу, и в результате война обошлась этой стране в более чем сто тысяч убитых и пропавших без вести.

Мы приобрели в Чехословакии легкое вооружение и некоторое число зенитных пушек калибра 20 мм с двойным стволом. Танки с орудиями 85-миллиметрового калибра, бронированная артиллерия 100-миллиметрового калибра, противотанковые пушки 75-миллиметрового калибра, минометы, гаубицы и тяжелые пушки калибром до 122 мм, а также легкие и тяжелые зенитные орудия поступали прямо из Советского Союза.

Потребовался бы по меньшей мере год, чтобы подготовить необходимый персонал для обслуживания этих орудий традиционными методами. У нас подготовка заняла всего несколько недель – этой задаче мы посвящали практически целиком все наше время в течение двух лет после победы Революции.

Мы знали о неизбежности нападения на Кубу, но не знали, когда и как оно произойдет. Все вероятные точки высадки противника были укреплены и находились под наблюдением. Руководители были на своих местах: Рауль – в Ориенте, Альмейда – в центре и Че – в Пинар-дель-Рио. Мой командный пункт располагался в столице – в приспособленном для этого старом буржуазном особняке на высоком правом берегу реки Альмендарес, недалеко от места, где она впадает в море.

Уже наступило 15 апреля 1961 года, и я с ночи находился в штабе, получая сообщения из Ориенте, куда прибыло с юга США судно под командованием Нино Диаса с группой контрреволюционеров на борту, одетых в такую же, как наша, оливковую форму. Они должны были высадиться на Кубе в районе Баракоа. Предполагалось, что это будет обманным маневром, чтобы отвлечь внимание от точного пункта главного направления удара, и создаст много путаницы. Судно уже находилось на расстоянии прямого выстрела из противотанкового орудия в ожидании высадки, которая в конце концов так и не произошла.

Одновременно нам сообщили, что 14-го вечером взорвался в воздухе, выполняя разведывательный полет над районом возможной высадки, один из наших трех реактивных истребителей – учебных, но способных сражаться. Это, несомненно, было делом рук американцев, которые сбили самолет с военно-морской базы в Гуантанамо либо из другой точки на море или в воздухе. В те времена не было радаров, чтобы точно определить, что произошло. Так погиб выдающийся кубинский революционный пилот Орестес Акоста.

Со своего командного поста я увидел В-26, которые пролетели над головой почти на бреющем полете, и через несколько секунд услышал взрывы первых ракет, выпущенных по позициям наших артиллеристов, которые в большом числе обучались на воздушной базе Сьюдад-Либертад. Реакция этих отважных солдат была почти моментальной.

С другой стороны, у меня нет ни малейших сомнений в том, что Хуан Орта был предателем. Соответствующие данные о его образе жизни и поведении находятся там, где и должны находиться: в архивах нашего управления госбезопасности, родившегося в те годы под огнем врага. Забота о госбезопасности была поручена людям с развитым политическим сознанием.

Орта получил таблетки с ядом от Мэхью, Джанканы и Сантоса Траффиканте. Разговор этого последнего с Розелли, выполнявшим роль связного с организованной преступностью, состоялся 14 сентября 1960 года, за несколько месяцев до президентских выборов в США и прихода к власти Кеннеди.

Предатель Орта не имел никаких особых заслуг. Я переписывался с ним, когда мы искали поддержку эмигрантов и изгнанников, живших в США. Его ценили за кажущуюся готовность прийти на помощь и услужливость. К этому у него были определенные способности. Сразу после победы Революции, в самый важный период, он имел доступ ко мне. Исходя из возможностей, которые тогда у него были, его заказчики верили, что он сможет бросить яд в мой прохладительный напиток или апельсиновый сок.

Ранее он получал деньги от преступных организаций – предположительно за помощь в открытии казино. С открытием казино он не имел ничего общего, решение приняли мы. Необдуманный приказ Уррутиа, который был принят в одиночку, относительно закрытия в стране всех казино, создал хаос и вызвал протест тысяч работников туристического и торгового сектора в тот момент, когда безработица была очень высокой. Через некоторое время казино были окончательно закрыты Революцией.

Когда Орте передали яд, то возможностей подбросить его мне стало очень мало. Я был полностью погружен в дела, о которых рассказал выше.

Поэтому, никому ничего не сообщив, 13 апреля 1961 года, за два дня до нападения американцев на наши воздушные базы, Орта попросил убежища в посольстве Венесуэлы, которое тогдашний президент Венесуэлы Ромуло Бетанкур предоставил в безоговорочное распоряжение Вашингтона. Многочисленным контрреволюционерам, укрывшимся там, не давали разрешения на выезд, пока не ослабли вооруженные нападения США на Кубу.

Нам уже приходилось в Мексике сражаться с последствиями предательства Рафаэля дель Пино Сьеро, который дезертировал за несколько дней до нашего отплытия на Кубу (точной даты которого он не знал) и продал Батисте за 30 000 долл. важные секреты, имевшие отношение к нашему вооружению и судну, перевозившему нас на Кубу. С изощренной хитростью он разделил информацию на части, чтобы завоевать доверие и обеспечить продажу каждой части. Сначала он получил несколько тысяч долларов за сообщение о двух складах оружия, о которых он знал. Неделей позже он должен был выдать самое важное: судно, которое привезет нас на Кубу, и место высадки. Всех нас могли схватить вместе с оружием, но сначала должны были передать ему оставшиеся деньги. Наверняка с ним работал какой-нибудь американский эксперт.

Несмотря на это предательство, мы отбыли из Мексики на яхте «Гранма» в назначенный день. Кое-кто из тех, кто поддерживал нас, верили, что Пино никогда не предаст, что причиной его дезертирства было недовольство дисциплиной и занятиями, присутствия на которых я требовал. Не скажу, как я узнал об операции, задуманной им с Батистой, но узнал об этом с точностью до минуты, и мы приняли соответствующие меры, чтобы сохранить людей и оружие на пути в Тукспан – к месту отплытия. Эта ценная информация не стоила нам ни сентаво.