Леонид Млечин - 10 вождей. От Ленина до Путина

Эти проблемы Андропов решал, будучи смертельно больным. Надо отдать ему должное: генсек с искусственной почкой обладал ясным умом и сильной государственной волей. Он знал, чего хотел, но не всегда представлял, как эффективнее добиться желанной цели.

Андропов уделял немалое внимание работе постоянных комиссий, создаваемых при политбюро. Достаточно часто заседали такие комиссии по Китаю, Польше, Афганистану. До избрания генсеком Андропов лично руководил работой двух первых комиссий. В августе 1983 года, когда Юрий Владимирович еще сам вел заседания политбюро, по его предложению была создана еще одна комиссия – по Ближнему Востоку. Андропов сразу же посоветовал Устинову, Громыко, другим членам этой комиссии: продолжая оказывать эффективную военную помощь Сирии, другим дружественным арабским режимам, «не допустить нашего непосредственного ввязывания» в застарелый конфликт в этом регионе {860}.

Проявляя здесь известную осторожность, Андропов тем не менее стоял жестко на конфронтационных позициях против США и Израиля, еще не допуская даже мысли, что наилучшей позицией было бы налаживание нормальных отношений как с арабскими странами, так и с еврейским государством. До этого, к сожалению, дело при Андропове не дошло, и многомиллиардная советская помощь, в основном безвозмездная, продолжала поступать в Сирию, Ирак, Ливию, Южный Йемен, Организацию освобождения Палестины, на Кубу, в Северную Корею. Тысячи новейших танков, бронетранспортеров, сотни боевых самолетов, зенитных ракет, артиллерийских систем, другой современной техники, поставленной из СССР, делали эти страны одними из самых милитаризованных в мире. Никогда ни одно государство в прошлом не имело такого количества советников, говорящих на русском языке, как, например, Сирия… Мне не раз довелось побывать в этой дружественной СССР стране. В почти двух десятках гарнизонов – большое количество советских советников и специалистов. Огромная для небольшой по размерам страны армия. Это главная сила противостояния Израилю в арабском мире. Все живут в состоянии полувойны, полумира. Советский Союз никому здесь не нужен со своей идеологией, но его танки, самолеты, специалисты – в большой цене…

Еще большая концентрация вооруженных сил была у крошечного Израиля, который, чтобы выжить, не мог позволить себе ни одного военного поражения… Достаточно посмотреть только на неприступные Голанские высоты. Возможно, я оказался одним из немногих, кто несколько раз видел их в начале восьмидесятых с сирийской стороны, а затем, уже в 1992 году, поехав на исторический конгресс в Бер-Шева, – и с израильской. Печальный символ непримиримого военного противостояния.

Живя на одной планете тысячи лет, земляне и здесь, и во множестве других мест не могут договориться и прийти к взаимному согласию. Для большевистского мировоззрения это неиссякаемый источник веры в универсальность Силы как инструмента решения тупиковых проблем.

Андропов, не ослабляя мощной советской военной хватки в этом регионе, тем не менее всячески старался избежать нового военного спазма войны.

Личное большое внимание Андропов уделял отношениям СССР с Китаем. После трагических событий на затерянном острове Даманский Советский Союз резко увеличил количество своих войск в Забайкалье и в Сибири, разместил несколько соединений, при согласии Улан-Батора, в Монголии. Две величайшие азиатские державы, имеющие самую длинную совместную границу в мире, обладающие ядерным оружием, настороженно и подозрительно вглядывались друг в друга. Москва не в состоянии была отделаться от комплекса: Соединенные Штаты могли больше всего выиграть от противоборства в Азии двух гигантов.

Андропов сам лично несколько раз инструктировал высокопоставленных лиц, участвующих в вялотекущих советско-китайских переговорах, проходящих то в Москве, то в Пекине. Генеральный секретарь понимал, что страна не в состоянии вынести бремя фантастической по объему ракетно-ядерной, а затем и космической гонки с США, бесконечной войны в Афганистане, брожения в социалистических странах Восточной Европы, где располагались основные сухопутные военные силы СССР, плюс к этому – военное противостояние с миллиардным Китаем… Андропов на заседании комиссии политбюро по Китаю предлагал изыскивать возможности и пути нормализации отношений с великим соседом. Но усилия советской стороны почти не давали положительных результатов, слишком глубокими оказались противоречия. Все предложения Москвы, тщательно продуманные на Старой площади в ЦК (заключение соглашения о ненападении, укреплении военного доверия путем ряда мер), наталкивались на неизменные китайские «три препятствия». Пекин невозмутимо выдвигал три «предварительных условия». Но как СССР мог уйти из Афганистана, как мог «заставить» Вьетнам освободить Кампучию, как могла Москва вывести свои войска из Монголии? В Кремле были к этому не готовы.

Завязнув в сетях, самими же расставленных, втянувшись в глобальное противоборство с США и НАТО, взвалив на плечи бесчисленные обязательства перед своими «друзьями» во всем мире, Советский Союз все больше подрывал и без того неэффективную экономику. Пока удавалось сохранять систему на рельсах милитаризации, Союз добивался фактически одного: его боялись. Во всем мире. Андропов понимал, что это главные «козыри» его государства, чередующиеся циклы «стужи» холодной войны и «оттепели» разрядки, в отношениях между двумя «лагерями» означали взаимный страх друг перед другом и неспособность перешагнуть через устойчивые предубеждения. Соединенным Штатам мешала их «привычка» обязательно быть мировым лидером, а Советскому Союзу – верность классовым, ленинским постулатам.

Как только Андропов стал генсеком, Издательство политической литературы поспешило выпустить в 1983 году его «Избранные речи и статьи». В пухлом фолианте, который, как и другие подобные «труды» советских лидеров, не был полностью распродан, есть доклад «Ленинизм – наука и искусство революционного творчества». Пожалуй, центральное место материала выражает фраза: «Наша политика – политика классовая по своим принципам и по своим целям» {861}. Классовый подход изначально обрекал СССР на конфронтацию, противостояние, борьбу до последней возможности, до полного изнурения. Тогда нам еще было неведомо, что классовой истины нет. Есть классовая ложь, а истина всегда общечеловечна. Возможно, именно в классовых постулатах лежат глубинные корни грядущей исторической неудачи Системы.

Мы все время (как и наши политические оппоненты) хотели добиться односторонних преимуществ. Развернув в европейской части ракеты средней дальности СС-20, СССР «навис» своей мощью над всей Западной Европой. Десятки миллиардов ушли на достижение этого временного «преимущества». Было ясно: американцы дадут «ответ» быстро. И они «ответили» размещением в Европе своих «Першингов-2» и крылатых ракет. Москва делала все возможное, чтобы не допустить этого. Сам Андропов в 1983 году едва ли не большую часть времени своего мимолетного правления посвятил ракетной проблеме. Были сделаны широкомасштабные попытки «мобилизовать» мировое общественное мнение против ядерных планов США, сконцентрировать на этом усилия западноевропейских рабочих и коммунистических партий. По инициативе Андропова созвали «внеочередное» совещание секретарей ЦК братских партий по международным вопросам, где обсуждалась лишь одна «ракетная» тема {862}. Но все тщетно… Напротив советского ракетного «забора» в Восточной Европе вырос «забор» из американских ракет в западной части континента. Американские ракеты были способны за 5–7 минут достигать жизненно важных центров в европейской части СССР, которому, в свою очередь, потребовалось бы 30 минут, чтобы доставить ядерные заряды в Соединенные Штаты… Близорукая политика советских стратегов фактически своими руками поднесла американский нож к собственному горлу. Плюс к этому – дополнительное разорение экономики. Но в СССР высшие руководители никогда не несут ответственности. Ни за роковые просчеты в 1939–1941 годах, ни за многолетний террор, ни за интервенцию в Венгрию и Чехословакию, ни за ввязывание в гражданскую войну в Афганистане. Так и с ракетами СС-20…