Валентин Сапунов - Враги России

Разумеется, специалисты из России действительно уезжают. В первую очередь, это программисты. Назвать их математиками, как это иногда делают газеты, неправомочно. Программист – не ученый и не инженер, а техник. Хотя многие русские программисты имеют высшее образование и ученые степени, как правило, за границей они работают техниками. Употребляемое сочетание «компьютерный гений» часто используется не к месту.

Выезжают биотехнологи, молекулярные генетики, реставраторы. Всемирно признанная кузница кадров в области реставрации и искусствоведения – Эрмитаж. Специалист отсюда всегда ценился на мировом рынке квалифицированных кадров. Парадокс оказался в том, что третья волна эмиграции унесла из него больше специалистов, чем четвертая. При этом четвертая приобрела обратное направление – некогда уехавшие, обогатившись зарубежным опытом, стали возвращаться и вновь служить своей стране.

«Известия Российской академии наук» и другие официальные источники приводят интересные цифры. Лишь 3 % выезжающих специалистов устраиваются на должности, соответствующие их специальности и статусу. 5 % – в смежные области, со снижением статуса. Например, ученый устраивается в область научного обслуживания (допустим, профессор работает лаборантом). 92 % работают не по специальности. Чаще всего в туристском бизнесе.

Еще одна цифра – 70 % специалистов, уезжающих за рубеж, представители еврейской национальности. Можно как угодно комментировать это обстоятельство, но ясно лишь одно: эмигрирует узкий социальный и этнический слой.

Еще одна цифра, признанная экспертами Российской академии наук. 90 % так называемой утечки мозгов – переход в другие области деятельности в пределах России. Распространенная ситуация, когда ученый устраивается учителем в школе или журналистом, еще относительно благополучна. Здесь высокая квалификация хоть как-то используется. Хуже, когда ученый работает сторожем или продавцом, что случается сплошь и рядом.

Помню в Берлине, в аэропорту Шонефельд, мы встретили русских немцев, занимающихся переездом в Германию, условно говоря, на историческую родину.

– Как к вам относятся коренные немцы? – спросили мы.

– По-разному: 99 % – отрицательно, 1 % – положительно.

Очень показательный ответ!

Посетив многие зарубежные научные центры, я действительно встречал там русских. Как правило, это были специалисты очень низкого ранга. Лидеры науки и гении зарубежью не нужны, особенно сейчас, когда авторитет науки снизился повсеместно. Корифеи, в принципе, тоже переезжают, но очень редко. Один мой знакомый, ведущий биолог из России, уехал и фактически работает программистом. Причина его отъезда оказалась весьма прозаической. Все возможности творческой работы в нашей стране он имел. Но он развелся с женой и финансово не мог обеспечить приобретение жилплощади для разъезда. Единственное, что он смог придумать в этой ситуации, – уехать за кордон. Иногда на переезд специалистов влияют и такие чисто житейские и не романтичные причины. И почти всегда за отъездом стоит или трагедия, или по крайней мере серьезная жизненная неудача.

Что реально нужно Западу? Фундаментальная наука там сейчас не котируется. Нужны прикладники, доводящие старые научные разработки до внедрения. Носители государственных секретов в принципе мало нужны, поскольку серьезных не проданных секретов почти не осталось. Однако есть потребность в консультантах, которые помогут зарубежным странам в финансовых разборках с Россией. Так, несколько сотрудников Научно-исследовательского центра экологической безопасности Российской академии наук получили предложение вести постоянные консультации на тему «как, используя недостатки в российском законодательстве, получить как можно больше денег с российских организаций за подлинное и мнимое загрязнение приграничных областей», с перспективой предоставления этим спецам вида на жительство. Реально это вылилось в проведение в Стокгольме рабочего совещания по этому животрепещущему вопросу. В ходе совещания были подготовлены документы для передачи в шведский суд материалов по работе очистных сооружений города Пушкина (кстати, в действительности они соответствуют и отечественным, и международным стандартам, да и город этот, по имеющимся у меня данным, – один из самых чистых в Европе). Никто из серьезных специалистов в этой акции сомнительного морального свойства не участвовал (подробности в журнале «Экологическая безопасность», 2002, № 1–2). Питерские организаторы этого сборища 22 марта 2003 г. получили грамоты Госкомэкологии Швеции на форуме Хельсинкской комиссии по Балтийскому морю 22 марта 2003 г., который проходил в Таврическом дворце. Вот такие «специалисты» оказываются востребованными за рубежом!

Наиболее велик реальный спрос на квалифицированных специалистов не на Западе, а на Востоке – арабский мир, Китай, Индия, Индонезия. Там наука котируется, и страны эти находятся в состоянии стремительного прогресса. Однако специфика образа жизни там такова, что русскому прижиться очень трудно. Неадекватное изображение проблемы «утечки мозгов» средствами массовой информации приводит к формированию искаженных ценностей у молодого поколения. Закончив учебу, юноши и девушки приходят в научные учреждения и сталкиваются с реальной зарплатой молодого специалиста в 4000 рублей. После этого они сидят сложа руки, ожидая «охотников за русскими мозгами», которые будут наперебой предлагать им места в зарубежных научных центрах. Обычно не дожидаются и уходят в торговлю или иные области деятельности, где высокая квалификация не требуется.

Самая страшная утечка мозгов иная: естественный уход специалистов высшей квалификации на пенсию и в мир иной. Смены большинству из них нет. Среднее поколение в значительной части давно работает не по специальности, теряя профессиональные навыки. Младшее поколение, понимая бесперспективность научной и иной творческой работы, в высококвалифицированные области деятельности не идет. Все хотят быть адвокатами, бухгалтерами, бизнесменами, банкирами, то есть представителями профессий нужных, но где предложение уже явно превышает спрос.

Последние годы в России резко выросло количество студентов за счет расширения платного образования. В некотором отношении это процесс положительный. Однако он сопровождается и отрицательными моментами – снижением уровня образования и, соответственно, спроса на теперешних выпускников на мировом рынке квалифицированных кадров. Особенно губительным для образования стал переход на коммерческую основу.

В застойные годы бытовал такой миф: если перейти на платное образование, студенты будут серьезнее заниматься, боясь недополучить оплаченные знания. Действительность оказалась иной. Реальные знания и квалификация в обществе дискредитированы. Коммерческие студенты платят не за знания, а за отсрочку от армии, веселую студенческую жизнь и легкое приобретение диплома, который, может быть, когда-нибудь понадобится. Причем, чем дороже в платном вузе образование, тем больше вероятность, что из его стен выйдут специалисты более низкого уровня. Студенты госбюджетные, как правило, занимаются добросовестнее, да и моральные качества у них выше, как я могу судить по своему преподавательскому опыту.

Читать дальше