Газета Своими Именами (запрещенная Дуэль) - Газета Своими Именами №20 от 14.05.2013

И поразительно, с какой готовностью старый уже человек вжился в нынешнюю атмосферу публичных сплетен в СМИ о связях, браках, беременности, изменах, разводах, считая всё это подлинной историей времени...

Вот такой «овальной» правдой и напичкан фильм Сергея Щербина. Его авторы сильно озабочены как бы недодать своему главному герою по части сексуальной мощи, и с этой целью подсовывают ему с полдюжины партнёрш. Причём, не только молодых, но и почтенных матрон, и не только на супружеском ложе, но и на сеновале и даже в подаренном Фрунзе открытом автомобиле за спиной шофёра.

Иногда смотреть это просто невозможно. Вот является их Чапай с фронта, все двери настежь и, конечно, застаёт свою супругу, мать троих детей, в постели с любовником. Они даже крючок не накинули. Ну, любовника Чапай натурально вытряхивает, бьёт, а сам тут же – тут же! - лезет в нагретую любовником постель... Леонид Андреев очень хотел побывать у Толстого в Ясной Поляне. Кажется, уже и договорённость была. Но когда появился его рассказ «Бездна», в котором живописуется кобелизм, подобный вышеупомянутому в фильме, Софья Андреевна заявила: «Только через мой труп!». Да и сам автор не посмел больше напоминать о себе, всё-таки стыдно стало.

Я думаю, что главное, ради чего сделан фильм, – проклятие революции, которое авторы вложили в уста своему Чапаю. В самом деле, подумайте только: ведь не Радзинский или Сванидзе, а человек трудной судьбы из глубин народа, прошедший всю Германскую и получивший там высшие солдатские награды, коммунист с дореволюционным стажем, талантливый военачальник, подлинный герой – и вдруг: «Всю душу мне выжгла эта революция... грязь... кровь... братоубийство» . Это продиктовано их, преуспевших, страхом, отшибающим разум: а что, на Германской не было грязи и крови? А что, Чапаев не понимал, что революция не делается в белых перчатках?

Но если быть точным, то надо заметить, что сама-то революция была бескровной, а кровавой оказалась Гражданская война. И начали её не большевики, которые, взяв власть, на радостях даже смертную казнь отменили. Зачем им война? Они намерены было строить новую Россию. Начали войну те, у кого по справедливости отобрали богатства, веками созданные угнетенным народом и необходимые теперь для этого строительства. И пошло: Корнилов... Каледин... Алексеев... Краснов... Деникин с французами да англичанами... Колчак с американцами да чехами... Врангель с англичанами да французами... И потекла кровушка по земле русской...

С. Кожемяко заметил: «Могло быть гораздо хуже» . Да, могло. Не странно, если после таких слов сорвал бы их Чапаев портрет Ленина со стены и стал бы топтать, как однажды Гайдар Третий.

А тут и попик в ту же дуду: «На крови земной рай не построите» . И кто говорит! На чём вы строили свою жизнь?

Вчерашний день часу в шестом

Зашел я на Сенную.

Там били женщину кнутом,

Крестьянку молодую.

Ни звука из её груди.

Лишь бич свистел, играя.

И музе я сказал: - Гляди!

Сестра твоя родная.

Это середина ХIХ века. А ведь так – столетия. И где была церковь? Кому она могла бы сказать: «Гляди!» Кто была родной сестрой этого попика?

Критик ликует: «Произошло чудо! Чапаев вернулся... Верность правде факта, правде события неизбежно сближает два произведения и двух исполнителей роли Чапаева – великого Бориса Бабочкина и Сергея Стрельникова, чья звезда только что взошла». Ну, если считать, что от великого до смешного только один шаг... Но мы-то слышали, что эта «звезда» говорила о великом Бабочкине.

Не «вернулся Чапаев», а приволокли его, как пленного, и заставили под пыткой проклясть то, чему служил подлинный Чапаев.

Владимир БУШИН

Оставив в руинах Ирак,

А Ливию сделав притоном,

Стремится без устали враг

Столкнуть славянина с тевтоном.

Эй, русские, станьте смелее!

Гоните из душ своих страх!

Морфин не ищите в елее

И славы на званых пирах.

Отбросьте игральные карты,

Влюбитесь в поэзию мифов -

Поймёте правителей Спарты

И доблестных воинов скифов.

Представьте горящую Трою,

Взгляните неспешно окрест -

Мздоимцы рыгают икрою

И мстят ветеранам за Брест.

Сородичи, близится бой

За Родину, честь и свободу,

Начните гордиться собой,

Сменив самогонку на воду.

Рисуйте мечи и секиры,

И витязей русских доспехи,

Ходите в спортзалы и тиры -

Пусть вас вдохновляют морпехи.

Давите врагов, как клещей,

Усвоив уставы Петровы,

Не будьте рабами вещей,

А будьте сильны и здоровы!

Василий Курганов,

политработник ВДВ

Икона Чёрного квадрата,

Как провокация судьбы,

Предшественника демократов,

Уже ль, Россия, это ты?

Уже ль зелёные просторы

Меж гор, морей, снегов и льдов

Преступно захватили воры,

И в паханы любой готов?

В ночную черноту квадрата

Россия в сумерки вошла,

И обозлился брат на брата,

И грязная война пошла.

Ужели прав был Чёрный гений,

Замазав чёрной краской холст,

В бесплодье творческих мгновений,

И путь к шедевру был так прост?

А злопыхатели России,

Узрев икону в черноте,

Мазню как знамя подхватили,

Ведя Россию к темноте.

И преуспели, но не сразу

Со дня творенья черноты,

Но множили её заразу

И разложения гробы.

И затенён стал лик России,

Стал меркнуть свет её святынь,

Язвили чёрные мессии,

Готовя новую Хатынь.

На истребление народа

Направив сумрачную тьму,

Творенье гения, урода,

Жизнь превратив во тьму, тюрьму!

Когда есть знамя иль икона

И сил уж нет с пути свернуть,

Звучи, набат, тревожным звоном,

Слепым указывая путь.

Г.П. Степкин

«Такое понятие, как русский народ,

должно исчезнуть вообще».

Ален Даллес

Страной управляет бездарная серость –

Наёмники наших извечных врагов.

Богатства присвоив, залётная нерусь

Нас, русских людей, обратила в рабов.

Прижатые к краю зияющей бездны,

Мы все обречённо, безвольно стоим…

Взаимные счёты теперь бесполезны,

А враг беспощаден и неумолим!

Пред нами вопрос и тревожный и жгучий:

Как снова союзный вернуть монолит?

На всём пограничье сгущаются тучи,

И недруг уверен, что он победит!

Опасность реальна. Не время для споров.

Губительны всякие проблески ссор.

Извёлся народ от пустых разговоров,

Его доконали разруха и мор.

Суровые, светлые русские лица

Из прошлого гневно взирают сейчас

На то, как подонки жируют в столицах

И как оккупанты третируют нас.