Газета Своими Именами (запрещенная Дуэль) - Газета Своими Именами №25 от 21.06.2011

Итак, ИТЛ общего режима был рассчитан на 3 тыс. заключенных, обычно содержалось 2,5-2,8 тыс. человек со сроком наказания от 1 года до 25 лет с одной-двумя судимостями. Сидели от мелких воров и мошенников до непреднамеренных убийц и “героев” нынешнего дня - по 58 статье УК. Политических было всего человек 5, в основном, за антисоветскую агитацию, по лагерному - болтуны. Держались они особняком даже между собой, да и не любили их все - не то за эгоизм и надменность, не то за антигосударственность. Самые темные зеки понимали опасность таких людей для общества, для народа в целом, особенно трудового. Все зеки, кроме насильников, которых было также мало, на вопрос между собой, “за что сидишь?” бойко отвечали: “не за х...” Это “не за х...” тянуло у вора-карманника на кошелёк с зарплатой, у пекаря на несколько тонн муки за счет “припека”, у шофера на машину чужого леса, зерна, цемента и т.д. У директора, бухгалтера или завскладом “дела” были посолиднее.

И в ИТЛ люди отличались друг от друга по натуре, мировоззрению, отношению к труду, окружающим. Завсегдатаи сегодняшнего телеэкрана и политической сцены, все эти черномырдины и лебеди, познеры и черниченки, степашины и брынцаловы, во что бы ни одевались и какие слова ни говорили, - типичные классические образы уголовников-рецидивистов. Бывшие работники торговли, общественного питания, снабженцы, заготовители, потребкооперации, бывшие “творцы” и управленцы норовили увильнуть от основных работ, устроившись в лагерную обслугу (помните библиотекаря ИТК Ю. Чурбанова?), хотя у обслуги было меньше зачетных дней к календарному сроку вдвое. Это как “в застой”: пойду в начальники или сторожа - хоть на небольшой оклад, зато “не пыльно”.

ИТЛ обслуживал государственную стройку общесоюзного значения. Имел жилую зону и строительный объект, где работало три ИТЛ. Конвоя не было, на работу ходили побригадно по коридору, огороженному забором. В жилой зоне, кроме капитальных одно- и двухэтажных общежитий-бараков, были: 2 столовые (коммерческая с меню, как на свободе, и за деньги и лагерная - бесплатная); 2 магазина со смешанными товарами (продовольствие - масло, маргарин, пряники, печенье, баранки, хлеб белый и черный, сахар и конфеты, консервы и пищевые концентраты, табак, часто - колбаса вареная и сыр; промтовары в виде одежды, обуви, белья, галантереи, всего того, что нужно в обиходе мужчинам); пекарня, баня, прачечная, больница со своей кухней, клуб (с двумя самодеятельными оркестрами, хором, танцорами и кино по выходным и праздничным дням), библиотека, учебно-консультационный пункт областной заочной средней школы с классами и приходящими с воли учителями, штрафной изолятор (шизо), куда попадали зеки, в основном из блатных, за грубое нарушение лагерного режима или повторные преступления, что было редкостью. У вахты (лагерные ворота и проходная) располагались комнаты для личных свиданий на несколько суток с родственниками. Конечно, не Сочи, но все по-людски.

Территория лагеря имела свои улицы, зеленые насаждения, цветочные клумбы, скамейки для сидения, наружные туалеты. Передвижение по территории ИТЛ свободное круглосуточно, на выходе из общежития-барака круглосуточно дежурил дневальный зек. Они же и их помощники топили печи, делали сухую и мокрую приборку. Клопов и тараканов, в отличие от московских больниц и гостиниц, не было. Наружную охрану ИТЛ осуществляли солдаты срочной службы из ВВ НКВД. Администрацию лагеря составляли подтянутые офицеры и сержанты среднего возраста, многие из фронтовиков. Физических наказаний не было, проштрафившихся зеков изолировали в шизо.

В общежитиях двухъярусные койки солдатского типа, стандартный комплект постели (тюфяк, одеяло, подушка, две простыни, полотенце), двухъярусные тумбочки у кроватей с замочками (хотя воровства не было), столы в проходах и у стен, полки для личных вещей и книг на свободных простенках. На входе в барак выгородка - сушилка для обуви и одежды. В каждой казарме размещалось 80-100 человек, или 2-4 бригады. Бригада выбирала из своей среды бригадира с последующим утверждением администрацией и повара-баландера (обедали на объекте в бригадном домике-времянке, продукты для приготовления обеда получал баландер на кухне лагерной столовой). Все зеки получали питание по установленным нормам (больные получали диетпитание) и вещевое довольствие (нательное белье, костюм х/б, ватный бушлат, кожаные ботинки, шапка-ушанка, фуражка, портянки). Не помню случая, чтобы были перебои с продуктами или одеждой. В зависимости от выполняемой работы получали спецодежду: валенки, полушубки, дождевики, резиновые или кирзовые сапоги, брезентовые или суконные брюки и куртки. Рабочий день 8 часов с выходными и праздничными днями. Охрана труда и техника безопасности соблюдались жестко. В питание входили овощи, крупы, рыба (треска), мясо и кости, как ни странно для некоторых, - люди-то работали. Пенсионерам эрэфии остаётся только позавидовать зекам ГУЛАГА в СССР. И это действительно так.

На каждую бригаду велся табель рабочего времени и наряды выполнения производственных заданий (при отсутствии дополнительных контор и счетоводов). При выполнение месячного плана свыше 100% каждый член бригады (при отсутствии нарушения режима) получал зачеты один к трем (один к двум и т.п.), т.е., к 30 календарным суткам месяца плюсовалось еще 46-52 суток зачетов (отработал 26 дней в месяц - 82 суток долой от срока). При начислении зарплаты, после вычетов из нее на содержание в ИТЛ, зеку выдавали на руки 50% оставшихся денег, другая часть, 50%, шла на лицевой счет до освобождения (в особых случаях часть переводилась семье).

Смена нательного и постельного белья и баня через 10 суток. В особых случаях - чаще, работникам пищеблока и пекарни - баня каждый день. (Сегодня в лучших московских больницах постельное белье меняется через 15-20 суток.) Тогда все законы, нормы и правила государства соблюдалось час в час с момента взятия под стражу, точно по приговору суда. Не было нужды разыгрывать фарс с участием зеков в выборах власти, потому что никто не искал хотя бы формальных дополнительных голосов и популизма. Ограничений на почтовую переписку не было.

Время от времени в лагере кучковались мелкие группы блатных мастей (воры, суки, махновцы, чеченцы и т.п.), которые существовали нелегально, так как опергруппа ИТЛ, похоже, знала своё дело и время от времени отправляла членов этих групп по разным лагерям. Только чеченская группа существовала легально как национальная группа со всеми признаками “масти”. Эта группа однажды устроила поножовщину с ворами “в законе”. При ее подавлении администрация ИТЛ не применяла оружия.

Рядом с моей койкой располагался литовец Ионис Брадис. Официально у него была первая судимость. В действительности он успел посидеть в царской России, в буржуазной Литве, у гитлеровцев при оккупации Литвы. Посмеиваясь над собой, рассказывал, что все предыдущие власти ему удавалось обмануть и только при советской осудили за весь объём краж (в четвёртый раз). Похоже, Брадиса при всех властях преследовало неудержимое чувство хозяина.