ВП СССР - Разгерметизация

За влияние на Распутина, а, следовательно, за влияние на царя через него шла длительное время борьба различных группировок. В этой борьбе победил Сион, выдвинув в секретари к Распутину Арона Симановича. Через его посредничество Гинцбург, Рубинштейн и прочие их единоверцы оказывали в ряде случаев достаточно эффективное воздействие на политику царизма в нужном Сиону направлении. Распутин, которого Симанович научил писать и читать, не обладал глубоким знанием и пониманием исторических процессов, участником которых он стал, и по этой причине, несмотря на свой патриотизм, определённую доброту, природный ум, стал орудием враждебных стране и её народу сил. Личная распущенность, отсутствие того, что на Руси испокон веков называлось святостью, многократно раздутые прессой, только усугубили положение. Но Распутин — это частность, раздуваемая, когда в этом есть необходимость, до общероссийских размеров, дабы «жареными фактами» отвлечь обывателя от более глубоких и серьёзных вещей.

Традиционно наши учебники истории навязывают стереотип, что царизм пал, истощив к 1917 г. в войне ресурсы страны, что вызвало разруху в промышленности и на транспорте, а это в свою очередь создало революционную ситуацию. Но…

Ряд источников показывает, что ресурсы страны не были истощены. Н.Н.Яковлев разбирает доклад начальника Главного Артиллерийского Управления № 165392 от 02.11.1916 г. В докладе делается вывод, что кризис миновал.

«Деловые расчёты специалистов ГАУ в строго секретном документе для обоснования конкретной программы (перестройки всей экономической жизни России по завершении войны — авт.) развенчивает миф о том, что на третьем году войны Россия исчерпала свои ресурсы. Их было более чем достаточно, вопрос шёл о рациональном использовании имевшихся и возможностях стремительного наступления потенциальных. Следовательно, дело упиралось в управление» (ист. 11, стр. 193).

Программа была нацелена и на длительную послевоенную перспективу, советуя власти в конце войны по дешёвке скупать промышленное оборудование за рубежом. Программа предусматривала развитый государственный сектор, т.е. речь шла о построении государственно-монополистического капитализма, экономически, а следовательно и политически независимого.

Следовательно, в конце 1916 года военные специалисты России, разбиравшиеся в вопросах военной экономики и стратегии должным образом, с уверенностью в победе смотрели в будущее. Соотношение военно-экономических потенциалов России и Германии было таково, что в 1917 г. следовало ожидать победоносного русского наступления. Ист. 12 [107]подтверждает эту мысль, добавляя, что для армейских масс февральская революция была полной неожиданностью. (В.Ушкуйник служил в то время в армии и излагает своё и мнение ряда своих товарищей). Известный в 1920 е — 40 е годы западный журналист Дуглас Рид в своей книге “Спор о Сионе” (ист. 14) прямо пишет, что революции 1917 года не позволили России победоносно завершить войну.

Т.е. в возможности победоносного наступления русской армии в 1917 году сомневаются только западные русофобы и советские учебники истории. И никто не обращает внимание на то, что на 4 года гражданской войны, по крайней мере, со стороны большевиков, пошли запасы русской армии, созданные до 1917 г., которые не были полностью израсходованы [108] и в гражданскую войну.

Победа русского оружия в 1917 г. была реальна. Но это уже была бы не «маленькая победоносная война», способная предотвратить революцию, а восстановление доверия народных масс к царю-победителю, для уничтожения же восстановленного доверия Сиону потребовалось бы опять довольно много времени. На это он пойти не мог. Был спровоцирован продовольственный кризис: продукты питания были, но их не подвозили ни к фронту, ни к промышленным центрам. Буржуазия, спровоцировав кризис, активизировала массы. В феврале 1917 г. возникла революционная ситуация.

Меры царизма по подавлению «беспорядков» в Петрограде были сорваны не столько агитацией политических партий, сколько саботажем высшего армейского командования, в изрядной степени замасоненного. К власти пришло Временное правительство; из числа его членов только один человек был масоном. Керенский был масоном 32 О(33-й, предельный для гоя, он получил уже в эмиграции [109]).

Н.Н.Яковлев в своей книге не анализирует взаимоотношения между транснациональным капиталом и многонациональным капиталом империи. Он пишет, что буржуазия, естественно однородная, встав в оппозицию к царизму, взяла только организационные формы масонства, уже известные ей к тому времени, и порвала с 1910 г. связи с масонством за границей (ист. 11, стр. 230), но на 233 странице, со ссылкой на другого масона, он указывает, что масонские организации России были филиалами французской ложи «Великий Восток». Между тем без понимания вопроса о степени зависимости русского масонства от международного практически невозможно разобраться в событиях после февраля 1917 года.

Если, воспользовавшись формами масонских организацией, в феврале 1917 года власть в свои руки взял многонациональный капитал бывшей империи, то он был заинтересован в восстановлении политической стабильности в стране. Для этого ему необходимо было либо победоносное завершение войны, для чего надо было прекратить саботаж в тылу и в штабах и подать, в действующую армию имевшиеся, как уже установлено, в достаточном количестве боеприпасы и предметы снабжения, а в промышленные центры продукты питания; либо немедленно выйти из войны, заключив мир с Германией, которая считалась с возможностью русского наступления в 1917 г. и потому согласилась бы на него.

Но ни того, ни другого не произошло. События развивались вопреки интересам российской многонациональной буржуазии и завершились революцией, названной Великой Октябрьской Социалистической Революцией. Но до понимания того, почему российской буржуазии не удалось стабилизировать обстановку, необходимо хотя бы кратко рассмотреть некоторые факты истории Человечества и разобраться со связями между ними. При этом придётся затронуть события более, чем тысячелетней давности, происходившие не только на территории нынешнего СССР.

Большинство наших современников воспитаны так, чтобы (именно: не что , а чтобы) при слове «диалектика» их воротило с души и они старались бы перевести разговор на другую тему, а при невозможности этого — тихо продремать до конца «политбеседы». Почему?

Далее в оригинальном тексте “Разгерметизации” ответ на этот вопрос даётся в форме изложения философских воззрений, которые были свойственны авторскому коллективу во время её написания. Однако с той поры понимание вопросов, относимых к компетенции философии, расширилось и во многом изменилось, вследствие чего прежний текст оценивается ныне как тематически неполный, содержащий неточности и ошибки. Поэтому прежде, чем читатель обратится к тексту в редакции 1990 г., ему предлагается краткое изложение философских воззрений авторского коллектива, характерное для настоящего времени [111].