Владимир Соловьев - Путин. Путеводитель для неравнодушных

Я сейчас вспоминаю ужасающий момент передачи «К барьеру», когда человек, долгие годы воплощавший для многих россиян интеллектуальную элиту, господин Бялко, «знаток», вдруг спросил Жириновского о его связи с Израилем и стал с упреком говорить о его национальности, о его этнических корнях. Я пришел тогда в состояние не растерянности, а негодования и задал господину Бялко прямой вопрос. И он громко на всю страну заявил: «Я — член Союза Правых Сил». При этом Бялко из партии не исключили, а во всем обвинили журналиста Соловьева — дескать, это он, как всегда, спровоцировал националистические высказывания. Что же случилось с правыми? Где на этом долгом пути к политическому Олимпу они потеряли себя? Борис Немцов сегодня воспринимается скорее как герой-любовник, как мощный плейбой, но ни в коей мере, к сожалению, не как политик. Сейчас он выступает в залах, куда приходят пенсионеры, и рассказывает им, какая у пенсионеров тяжелая жизнь. Я рад, что Немцов узнал о том, какая жизнь у пенсионеров. Но как он ее собирается изменить?

Или Барщевский — он критикует правительство и в то же самое время, находясь в этом правительстве, пытается создать партию с большим количеством узнаваемых лиц. Но что их объединяет, кроме этой узнаваемости? Вот все вместе соберутся и пойдут в Думу. И что они там будут делать? Поэтому не случайно получилась забавнейшая ситуация, когда большое количество правых ушло из правых партий и либо перешло на работу в государственные органы, либо влилось в «Единую Россию», где оказались по своим политическим и экономическим взглядам реально правыми, образуя сейчас внутри «Единой России» такое, если угодно, «про-правое» крыло. Но те, кто еще совсем недавно называли себя новыми людьми, людьми новой формации, которые тянут Россию вперед, — что происходит с ними? У них сейчас нет денег, им тяжело. Они не могут больше брать деньги у олигархов, потому что богатые люди в России четко понимают: деньги можно давать, если на то есть политическая воля руководства страны. Не обязательно высказанная — хотя бы намек. А намека нет. И посмотрите, где сейчас правые. Кто их видит, кто их слышит? Куда они делись? Никуда...

Правые стали левее левых, о чем кричал Жириновский. Правые оказались левее «Яблока». «Яблоко» оказалось в чем-то более экстремистски настроенным, чем тот же Жириновский. Когда генерал, которого привел с собой господин Иваненко, бросается с кулаками на Жириновского, люди пишут мне возмущенные письма — зачем я остановил генерала. Мы что, все сошли с ума? Мы считаем приемлемым отвечать на хамство хамством. Мы считаем возможным пускаться в драку. Это что, и есть представление о русском интеллигенте? Посмотрите, какое количество депутатов Государственной Думы, которые перешли на ранг ниже, занимаются тем, что проводят разнообразные акции. Не всегда бесплатно, но на всякий случай. Проявляют внимание. Зарабатывают небольшие деньги. Неприятно. Неприятно, когда ты больше не видишь идеологии.

Тем более что по идее правыми должны называться те, которые всегда говорят: слишком много государства в экономике. Ведь действительно такая проблема есть, но они ее не высказывают. Правые должны были бы говорить: надо помочь малому и среднему бизнесу.

Ведь в России с этим колоссальные проблемы. Задушили любую предпринимательскую активность, невозможно никуда деться. Но нет. Они этого не говорят. А все потому, что произошло уникальное для России сращивание чиновников с правыми: последние перетекли в структуры власти либо сами, либо через своих родственников, либо через друзей. И оказались в положении, когда можно зарабатывать деньги за счет того, что кто-то позвонил, кого-то попросил, где-то поучаствовал. Ну а политика-то здесь где? Выяснилось, что мечтой правых было всегда стоять у стола власти, иметь возможность сказать: вам звонок, трубочку за вас взять?

Когда смотришь на их голосование в предыдущей Думе, волосы дыбом встают от того, какое «неправое» зачастую это было голосование. И понимаешь, что всем им хочется вовремя конвертировать свою политическую узнаваемость в сладкую государственную должность. Поэтому лучшая из возможных карьер случилась у человека, который по своей сути никогда правым не был, но для всей России навсегда стал олицетворением правой идеи — у господина Чубайса.

Я недавно беседовал с Леонидом Гозманом. Было совещание с представителями малого и среднего бизнеса, и мы много разговаривали. Господин Гозман вдруг высказал мысль, которая меня восхитила — я никогда не думал, что демократ на полном серьезе может ее сказать. А Гозман заявил, что, на его взгляд, гораздо лучше, когда страной управляют сто менеджеров, чем сто дворников. Идея сама по себе очевидна — хорошо, когда управляют профессионалы. Но она прозвучала в контексте, исходя из которого было ясно, что к мнению дворников не надо прислушиваться. Это как раз и есть основа правой идеи.

Они никого никогда не слушают. Каждый правый — словно тетерев. Токует, любуется собой. Такой он довольный, так ему все нравится. И говорит он замечательно, и книжку хорошую напишет, и умное лицо сделает. И языками владеет — где-нибудь в далеких странах, куда, например, уехал огорченный господин Кириенко после того, как ничего не получилось с реформой. Да, после дефолта 1998 года Кириенко отправился залечивать моральную травму, а вся страна здесь считала копейки. Правильный подходик, ничего не скажешь.

Правые говорят Ирине Хакамаде: нет, мы не будем тебя поддерживать на президентских выборах. Да, ты с нами, но какая-то ты странная. Правые берут к себе непонятно кого и непонятно зачем. Правые высказывают идеи о том, что богатство — проявление любви божественной и что поэтому богатый человек лучше бедного. Как-то это все не сочетается с элементарным представлением наших людей о том, что хорошо и что плохо. Во многом для меня гораздо более правыми являются Валерия Ильинична Новодворская и Константин Натанович Боровой. Особенно Валерия Ильинична. Идеи, которые она высказывает, всегда странные, но всегда последовательные. Мало того, Валерия Ильинична имеет стопроцентное право все это высказывать, потому что она всей своей жизнью боролась за это право, пройдя через советские лагеря и психиатрические больницы. Нынешние правые не прошли через лагеря и больницу, нет. Они прошли через сытые годы, через бизнес, который всегда был тесно связан с властью. И они поняли, что в России нет и не может быть ничего интереснее возможности поучаствовать в распределении финансовых потоков. Поэтому тот, кто хочет найти правых, идет в РАО ЕЭС.

Обидно, потому что выясняется, что большому количеству людей, которые действительно разделяют правые взгляды и правые идеи, не за кого голосовать. Не за молодого же Рыжкова, который уже непонятно какой ориентации, и непонятно в какой партии, и бегает то слева направо, то справа налево. В партии времен Черномырдина он был одним из главных людей, а сейчас уже просто чуть ли не маргинал. Имена правых стали исчезать с такой скоростью, что эту колоду уже невозможно найти. С каждым политиком приходится заново знакомиться, спрашивать: простите, а вы нынче каких взглядов будете? Вы себя как определяете — вы правый или уже не правый?