Владимир Ларионов - Православная монархия. Национальная монархия в России. Утопия, или Политическая реальность

Царь — и об этом сказано нами не раз — появится оттуда, откуда никакие «прозорливые аналитики» никогда не будут ожидать его прибытия.

В Русской истории есть немало священных загадок. Одна из них связана с тайной смерти Императора Александра Благословенного. Более чем вероятно, что сибирский старец Федор Кузьмич и был ушедшим от мирской славы Императором Всероссийским. Но такой уход не был для России чем-то особенным, выходящим за привычные стереотипы поведения. Это для нашего мирского сознания он кажется чудом и «экстраваганщиной». Раньше в монахи уходили не только простые люди, но и знатные вельможи, зачастую — тайно. И это было нормой.

В нашей истории есть и более ранний пример ухода в монахи лица, имеющего все права на Трон. Речь идет о святом Михаиле Клопском, новгородском святом. По одной из версий его жития, он был внуком старшего сына Великого князя Семеона Гордого, но, уйдя в монахи, оставил Трон для Димитрия Донского. Как писала в свое время Ксения Мяло: «Такое постоянство образа Царя-отшельника или даже Царя (князя) мученика говорит как о настойчивости стремления уподобить Святую Русь, царствие земное, Царствию Небесному, осуществить в ней полноту идеального бытия, так и о постоянной неутоленности этого стремления».

Быть может, грядущий Монарх и придет к нам из затвора, из тайного скита, где он до времени неузнанным трудится простым послушником?

Царь в России явится не как законный итог определенных политических мероприятий, но лишь как не заслуженный нами дар Божий, подаваемый нам по Благодати в случае встречного волевого импульса к духовному выздоровлению нашего народа. В такой священной «синергетической среде» и может возродиться Русское Царство.

Причем именно приход Монарха может решить и тупиковые политические задачи современности. Например, только законный Монарх способен опять объединить великорусов, белорусов и малорусов в единый православный русский народ. Ведь лишь он — отец крещенного в православную веру народа имеет священное и не оспоримое никакими самостийниками и зачумленными «оранжистами» с майдана право опять собрать его в единую семью, каковым этот народ и вошел в Историю из Днепровской Купели — единым и неделимым.

Можно предположить и еще одну парадоксальную, но только на первый взгляд ситуацию. Чем спокойней и сытнее будет житься народу в Российской Федерации, тем больше шансов у Монархии быть восстановленной. Насытив или устав насыщать свои самые необходимые или же избыточные материальные потребности, человек волей-неволей по-особому смотрит в небеса, хотя бы раз в жизни. Каждый осмысленный взгляд, оторванный от бренности земной и обращенный к звездному небу, взгляд любого человека — это уже его голос, его первый «бюллетень» за восстановление священных основ бытия в бренном мире, его голос за Монархию.

Достаточно вспомнить, что все революционные перевороты проистекали от сытости и желания перемен тех, кто способен был их совершить, а участие в них обездоленных масс — всего лишь фон для главного сюжета исторической драмы. На голодный желудок революции не делались. Голодный желудок отрывает человека от политики, что прекрасно осознали большевики, устроив голодомор тридцатых годов.

В России, где все-таки идет неуклонный процесс возрастания интереса к собственной истории и корням своей цивилизации, где традиционные устои возрождаются, где растет национальное самосознание русского народа, приобретающее даже крайние формы национализма (что простительно и понятно, учитывая столь долгий срок подавления в СССР всего исконно русского), будут автоматически возрастать и монархические настроения. Но они не будут иметь внешний «законнический» тип юридического осмысления прав того или другого претендента на Трон, а будут отражать позиции глубинного архетипа народной души и его представлений о Верховной власти или в виде Царя-богатыря, или Царя-святого.

Именно такой монарх воплощает в себе архетипические черты «Белого Царя», духовно и кровно единого со своим народом. Такое единство с православным народом невозможно представить, если будущий Царь будет иметь сытое лицо арабского шейха или лощеного английского аристократа.

Скептик, прочитав эти строки, пожмет плечами и фыркнет что-нибудь вроде: все это — «утопизм» или тому подобное.

Но разве сегодняшняя политическая ситуация в России — не насильственно пролонгированная утопия? Ведь всем умным людям давно уже ясно, что многопартийная демократия, созданная на Западе двести лет назад в совершенно особых исторических условиях, уже сотню лет как себя изжила. Партии давным-давно стали избирательными клубами, но нисколько не политическим выражением различных социальных классов и экономических доктрин. Особенно искусственный характер носит процесс созидания в России партий и партийных блоков, ведь тех незыблемых границ социума и тех страт, которые могли бы выражать свои интересы через политические партии, давно нет. Партии — это обветшалые лохмотья истории, которые крайне нелепо выглядят, когда их натягивают на себя современные политические силы. Партийная демократия на Западе — это всего лишь старинная, весьма затратная и непрактичная политическая традиция, от которой не могут отказаться только по причине того, что современные технологии управления толпой крайне нуждаются в «дымовых завесах». А такие традиционные институты, как палаты лордов и общин, парламенты и прочие «говорильни», идеально подходят для того, чтобы при управлении людскими массами сохранялась видимость преемственности власти на законных основаниях. Давно уже доказана утопичность ожидания от парламентских структур и партийной возни эффективного управления крупными государственными образованиями. Порой вся энергия, весь государственный ресурс уходили на поддержание баланса политических сил при парламентской борьбе и приводили экономику страны к печальным последствиям. Для примера можно привести не только малые страны, но и Францию, которая при королях была сильнейшим государством Европы и мира, а при демократии скатилась ниже первой пятерки. Чем крепче была в Британии власть парламента, тем меньше становилась в размерах Британская империя. Сейчас заговорили о том, что палата лордов — верхняя палата парламента — институт отжившего свой век Средневековья. Конечно, это так. Только вот что характерно: заговорили об этом именно тогда, когда Британия окончательно потеряла статус мировой державы и стала прихвостнем своей бывшей колонии — США. Но несмотря на всю утопичность современных политических систем, их неповоротливость и неспособность решать задачи периода насильственной глобализации, весь мир устами политиков, как под гипнозом, бормочет о том, что именно эта форма политического устройства есть столбовая дорога человечества.