Array Array - Конец истории и последний человек

Конечно, смена этики в Японии, где этос аристократии сохранялся в военном сословий; прошла совсем не так гладко. Взрыв японского национализма, поведшего в конечном счете к Тихоокеанской войне с Соединенными Штатами, можно понимать как последний вздох традиционно тимотического класса.

The Federalist papers (New York: New American Library, 1961), р. 78.

Federalist (1961), рр. 78-79.

Эта интерпретация "Федералиста" представлена Дэвидом Эпштейном в The Political Glory of the federalist (Chicago: University of Chicago Press, 1990), рр. 6, 68— 81, 136-141, 183-184, 193-197. Я благодарен Дэвнду Эпштейну, который обратил мое внимание на важность тимоса не только в "Федералисте", но и у многих других политических философов.

Federalist (1961), стр. 437.

См. первую главу C.S. Lewis, The Abolition of Man, or, Reflection on education with special reference to the teaching English in the upper from of schools (London: Collos, 1978), рр. 7—20.

Ницше Ф. Соч. в двух томах. М, 1990. С. 42.

Там же. С. 49-50.

Кожев (1947), ст. 26

Под "долговременной перспективной" здесь понимается очень долгий период, измеряемый тысячами лет от первого появления социальных отношений "господин — раб" и почти до Французской революции. Когда Кожев (или Гегель) говорит о рабах, он имеет в виду не только людей, юридически имеющих статус живого имущества, но и всех, чье достоинство "не признается", в том числе, например, юридически свободное крестьянство дореволюционной Франции.

Приводимый довольно схематический очерк исторического процесса в "Феноменологии" Гегеля снова следует интерпретации Кожева, и его тоже следует представлять себе как работу синтетического философа, Гегеля-Кожева; По этому поводу см. Roth (1988), рр.110—115 и Smith (1989а). рр. 119-121.

Господа, разумеется, ищут признания от других господ, но в этом процессе стремятся превратить этих господ в рабов в непрерывной череде битв за престиж. До появления рационального и взаимного признания человек может получить признание только от рабов.

Кожев утверждает, что страх смерти метафизически необходим для последующего развития раба, и не потому, что раб бежит от него, но потому, что этот страх открывает рабу его собственную ничтожность по сути, тот факт, что он — существо, не имеющее постоянной идентичности или имеющее такую, которую сведет на нет время. Кожев (1947), стр. 175,

Кожев делает различие между рабом и буржуа, который работает на себя.

В этом месте можно заметить определенное сближение Гегеля и Локка по вопросу о труде. Для Локка, как и для Гегеля, труд есть первичный источник ценности; именно человеческий труд, а не "почти бросовые материалы" природы являются величайшим источником богатства. Для Локка. как и для Гегеля, не существует положительной естественной цели, которой служит труд. Естественные потребности человека относительно немногочисленны и легко удовлетворяются; локковский"человек собственности",накапливающий неограниченныеколичества золота и серебра,работает не радиэтих потребностей, но ради удовлетворения —постоянно расширяющегося горизонта новых. В этом смысле труд человека является творческим, потому что включает в себя бесконечную постановку новых, все более амбициозных задач, Творчество человека направлено и на него самого, поскольку он изобретает для себя новые потребности. И наконец, Локк, как и Гегель, высказывает определенное противоприродное настроение в той степени, в которой считает, что люди находят удовлетворение в умении повелевать природой и использовать ее для собственных целей. Таким образом, учения и Локка, и Гегеля могут равно служитьоправданием капитализма, экономическогомира,созданного прогрессивным развитием современной науки. Но Локк и Гегель различаются в с виду незначительном, однако важном пункте. По Локку цель труда — это удовлетворение желаний. Эти желания не фиксированы, они постоянно растут и меняются, но неизменное их свойство — требовать удовлетворения. Локк считает труд по сути неприятным видом деятельности, предпринимаемой ради предметов, имеющих ценность, которые этот труд создает. И хотя конкретные цели труда не могут быть определены заранее на основе природных принципов — то есть локковский закон природы молчит на тему о том, должен ли конкретный человек работатьпродавцом обуви или конструктором микросхем, — но естественная основа для труда существует. Труд и неограниченное накопление имущества принимаются как средства ухода от страха смерти. Этот страх смерти остается отрицательным полюсом, на бегство от которого направлен весь труд человека. Даже если у богача куда больше имущества, чем; требуют его естественные потребности, одержимость накоплением богатства имеет в своей основе желание застраховаться от плохих времен, от возможного возвращения. В нищету, которая была его естественным состоянием.

По этому поводу см. Smith (1989а), стр. 120; и Avineri(1972),—стр. 88-89

См. Кожев в Smith (1963), стр. 183.

Эту фразу передавали по-разному, например: "Шаг Бога в мире — вот что такое государство" или "Путь Бога в мире — вот чем государство должно быть". Из добавления к параграфу 258 "Философий права".

Сравните это с определением национализма у Эрнеста Геллнера: "Национализм как чувство или как движение может быть определен в терминах этого принципа [что политическая и национальная единица должны совпадать]. Националистическое чувство — это ощущение гнева, вызванное .нарушен нем этогопринципа,иличувствоудовлетворение отеговыполнения. Националистическое движение — это движение, порожденное чувством подобного рода. Из Ernest Gellner, Nations and Nationalism (Ithaca, N.Y.: Cornell university Press, 1983), р. 1.

Это утверждение также принадлежит Геллнеру (1983), стр.7.

Ницше Фю Соч. в двух томах. Т. 1. М. 1990. С 35.

Разумеется, как указывает Кожев, в христианской вере в жизнь вечную есть определенный элемент желания. Христианское желание благодати может не иметь причины более высокой, чем естественный инстинкт самосохранения. Жизнь вечная есть окончательное удовлетворение для человека, которым руководит страх насильственной смерти.

Как отмечалось выше, львиная доля конфликтов, с виду кипящих вокруг материальных объектов вроде провинции или национальной казны, на самом деле маскируют борьбу за признание со стороны завоевателя.

Эти термины взяты из современных социальных наук, стремящихся определить"ценности",делающиевозможной современнуюлиберальную демократию.Согласно ДэниелуЛернеру,например, "Одним из основных предположений данной работы является то, чтоподчеркнутая активность является господствующим стилем личной жизни лишь в современном обществе — характеризующемсяотчетливо выраженной индустриализацией, урбанизацией, грамотностью и участием" (Lerner 1958,р. 50).Термин "гражданская культура", впервые использованный Эдуардом Шилсом, был определен как "третья культура, не традиционная и не современная, но заимствующая у обеих: плюралистическая культура, построенная на общении и убеждении, культура консенсуса и разногласий, культура, допускающая изменения, но умеряющая их". Gabrial A. Almond and Sidney Verba, The Civic Culture (Boston: Little, Brown, 1963), р. 8.