Александр Шевякин - Загадка гибели СССР. (История заговоров и предательств. 1945-1991)

Смысл добавлений заключался в следующем: вместо срочного расширения сосудов лекарство, скажем, вызывало их сужение. А другая часть подобных лекарств начинала оказывать свое действие вообще через полгода или восемь-девять месяцев. Я старался не интересоваться такими больными. Что умирали — знал. Что другие, которые должны были бы поправляться, страдают и положение их необратимо ухудшается — тоже знал. Как не знать? Я просто ни с кем ни одним словом о них не обмолвился.

Я сознавал, в чем участвую, но любое неподчинение или не согласие означало мою немедленную смерть. Я совсем недавно понял: они поставили меня там как своего, рассчитывали на меня, ввели меня в штат и на эту должность, хотя в КГБ я не служил. Изучили меня, раскусили… Как слабого человека подчинили себе.

Часто задаю себе вопрос: „А если бы я был сильной воли, выполнял бы приказы?…“ Не знаю. И с сильной волей, наверное, выполнял бы. Понимаете, некуда было деться…“» [11.СС.82–83, прим]. Знал ли боящийся врачей М. А. Суслов об этом? Конечно знал, чего бы он тогда врачей боялся? Что он, маленький ребенок? Интересно, нужны ли еще какие-то комментарии к приведенным свидетельствам с ретроспективой на так называемое «Дело кремлевских врачей»?

В течение 1978-1980-х гг. советская элита потеряла при не до конца выясненных обстоятельствах целый ряд своих представителей второго эшелона власти.

Гейдаров— министр внутренних дел Азербайджана.

Ибрагимов— Председатель Совета Министров Киргизской ССР. 4 декабря 1980 г. — ровно через два месяца после смерти П. М. Машерова — во время отдыха в Чолпон-Атинском санатории был застрелен.

Кизимов— заместитель министра внутренних дел Азербайджана.

Мусин— 1-й секретарь Татарского рескома КПСС.

Патаридзе— председатель Совета Министров Грузии.

Платонов— заместитель Председателя Совета Министров Якутской АССР. До этого Степан Платонов был первым секретарем Якутского горкома КПСС. Случайно (?) застрелен на охоте. По газетным версиям, у Платонова должна была состояться встреча с Председателем КГБ СССР Ю. В. Андроповым, чтобы доложить ему о положении в алмазодобывающей промышленности.

Расулов— 1-й секретарь ЦК КП Таджикистана.

Соколов— 2-й секретарь ЦК КП Украины.

Суслов [18] Однофамилец М. А. Суслова. — 2-й секретарь Ленинградского обкома КПСС.

Национальное происхождение Ю. В. Андропова давно уже хорошо объяснено в целом ряде источников. О его семитском происхождении пишут предостаточно. (См.: [2.70.С.290; 07.С.235, со слов М. С. Горбачева; 20.С.6; 2.71.С.8; 2.72.С.7; 2.73.С.55; 2.74.С.5; 2.75.С.1; 53.Т.2.СС.380,836; 2.76.СС.12–20]).

Первая задача Ю. В. Андропова состояла в том, чтобы занять максимально высокий пост. В частности, такую ключевую должность, как Председатель КГБ при Совете Министров СССР. Случилось это в результате хорошо разыгранной интриги. Первый секретарь ЦК КП Украины, член Политбюро ЦК КПСС П. Е. Шелест свидетельствовал: «18 мая 1967 года я приехал в Москву на заседание Политбюро. В повестке дня было много разнообразных вопросов. За несколько часов до заседания меня пригласил к себе в кабинет Брежнев. Немного поговорили о текущих делах, затем он мне сказал: „Сегодня на Политбюро будем решать вопрос об освобождении Семичастного от обязанностей председателя КГБ“. Для меня это было большой неожиданностью и довольно неприятной новостью. Мне хорошо была известна особая роль В. Е. Семичастного в период подготовки и проведения „мероприятий на основе партийной демократии“ в отношении Н. С. Хрущева. Безусловно и то, что Брежнев многим был обязан лично Семичастному. Не видя ни малейшей причины к постановке вопроса на Политбюро об освобождении Семичастного, естественно, я задал вопрос: „Какая причина освобождения?“ Брежнев уклонился от прямого ответа, но сказал: „Много поводов к тому, чтобы провести этот акт, позже все узнаешь“.

К этому времени поступили первые сведения о Светлане Аллилуевой (дочери И. В. Сталина), все было так „темно“, что даже мы, члены Политбюро, не все понимали, что все-таки с ней произошло. Впоследствии стало известно, что по распоряжению А. И. Микояна Светлане было временно разрешено выехать в Индию. <���…>

Заканчивалось заседание Политбюро, рассмотрены все „основные“ вопросы, Брежнев как-то торопливо и нервозно сказал: „Позовите Семичастного!“ Когда он вошел в зал заседания, мы почувствовали его напряженность и недоумение, зачем его пригласили на заседание Политбюро. Но он держал себя хорошо. Неожиданно для многих членов Политбюро Брежнев заявил: „Нам надо обсудить вопрос о В. Е. Семичастном“. Члены Политбюро удивленно переглянулись. Семичастный подал реплику: „А что обсуждать?“ В ответ на это Брежнев сказал: „Есть предложение освободить В. Е. Семичастного от занимаемой должности“. Семичастный снова подал голос: „За что освободить? Мне причина неизвестна, со мной по этому поводу никто не говорил“. Но вопрос Семичастного остался без ответа. Все молчали, многие члены Политбюро не были готовы к постановке такого вопроса, тем более к его решению в такой форме. Я был буквально поражен тем, что до заседания Политбюро с ним никто не переговорил, и он был вызван внезапно, чтобы не дать даже опомниться. <���…> Семичастный снова задал вопрос: „Я хочу узнать, за что меня освобождают?“ На это последовал окрик Брежнева: „Много имеется недостатков в работе органов КГБ, плохо поставлена разведка и агентурная работа, а случай с Аллилуевой тоже о многом говорит“. Семичастный на это возразил: „Вопрос о деятельности КГБ, состоянии разведки и агентурной работы нигде не обсуждался. Поездка Аллилуевой в Индию органами КГБ не санкционировалась. Ее выезд состоялся вопреки нашим возражениям“. Но и на сей раз голос Семичастного канул в молчании.

Одним словом, было „единогласно“ принято решение: „Освободить т. Семичастного В. Е. в связи с переходом на другую работу“. <���…>

Тут же Брежневым было внесено предложение: председателем КГБ утвердить т. Андропова Ю. В. <���…>

В Киев Семичастный приехал 23 мая…» [2.77.С.20].

Можно с уверенностью сказать, что Ю. В. Андропов пришел в КГБ не случайно, а заранее зная, что это назначение состоится. Он уже с самого начала имел четкую программу действий. Ибо первое, что он сделал на новом посту — это воссоздал во всех отношениях печально знаменитое 5-е (идеологическое) управление. (До этого существовало 4-е управление МГБ-КГБ (борьба с антисоветским подпольем, националистическими формированиями и враждебными элементами). С 15 марта 1957 г. его возглавлял генерал-майор Е. П. Питовранов. С 5 февраля 1960 г. функции управления перешли во Второй Главк.) 3 июля от Ю. В. Андропова ушла записка в ЦК. Уже 17 июля считается днем «рождения» 5-го управления. Приказ по КГБ отдан 25 июля. 4 августа с должности секретаря Ставропольского крайкома начальником 5-го управления назначается А. Ф. Кадашев. Освобожден от должности в декабре 1968 г. 23 мая 1969 г. начальником 5-го управления назначен Ф. Д. Бобков, сделавший впоследствии головокружительную карьеру.