Олег Назаров - МЮНХЕН-1938: Падение в бездну Второй мировой

Польскую тему продолжает статья белорусского историка, к. и. н. А. А. Киселёва «Чехословацкий кризис 1938 г. на страницах польской прессы». Она написана по вопросу, который нельзя отнести к числу хорошо и всесторонне изученных в России. Статья представляет интерес не только тем, что освещает реакцию польской прессы на переговоры в Мюнхене и польские территориальные претензии к Чехословакии. В польской печати того времени высказывались внешнеполитические идеи, которые популярны в современной Польше. В частности, здесь следует упомянуть о борьбе с российским влиянием путем создания барьера из государств, разделяющих Польшу и Россию. В этом можно усмотреть истоки геополитической концепции Ежи Гедройца, которой вдохновляется современная польская дипломатия. Не менее любопытна мысль о превращении Польши в равного Германии и Франции партнера путем формирования под эгидой Варшавы блока государств Центрально–Восточной Европы. До сих пор польская дипломатия стремится усилить свою внешнеполитическую субъектность, создав союз стран между Балтийским, Черным и Адриатическим морями. Характерно то, что в своих рассуждениях польские интеллектуалы не желали и не желают принимать во внимание интересы будущих участников этих внешнеполитических объединений. Показательно и их принципиальное неприятие России. Что лишь подтверждает то, что многовековая польская русофобия — болезнь хроническая и неизлечимая [12] В интервью журналу «Историк» по теме польского восстания 1863–1864 гг. к. и. н. О. Р. Айрапетов заметил: «Когда польские дворяне приносили идеи польской свободы в Минскую губернию, на Волынь или в Подолию, то это вызывало у населения неприязнь. Крестьяне видели в поляках опасных врагов, от которых ничего хорошего для себя не ждали. А те не считали православных крестьян людьми и относились к ним как к быдлу (скоту). За несколько столетий такое отношение воспитало в крестьянах трудноописуемую ненависть к польским дворянам. Когда появлялась возможность, крестьяне сразу поднимались на борьбу с поляками. В ряде случаев русское правительство было вынуждено усмирять крестьян, чтобы движение против польских дворян не переросло в жакерию». См.: Историк. 2018. № 1(37). С. 45. .

Другой белорусский коллега, к. и. н. О. Г. Казак в статье «Мюнхен‑1938 в общественно–политической мысли Венгрии (1938)» знакомит читателей с малоизвестным аспектом кризиса 1938 г. — участием Венгрии в расчленении чехословацкого государства. Политическая элита Венгрии и провластные интеллектуалы не могли смириться с огромными территориальными потерями государства после Первой мировой войны и различными способами пытались добиться исправления «исторической несправедливости». В статье проанализированы наиболее яркие работы, опубликованные в кризисный 1938 г. в крупнейшем венгерском ревизионистском издании Magyar Szemle («Венгерское обозрение») и посвященные проблеме национальной политики в межвоенной Чехословакии и историческим судьбам населявших ее народов. Статья может быть интересна как исследователям процессов нациостроения, так и всем интересующимся историей народов Центральной и Восточной Европы.

Статья д. и. н. К. В. Шевченко «Мюнхенский сговор как катализатор насильственной украинизации русинов Чехословакии» знакомит читателя с одним из практически неизвестных широкой аудитории последствий Мюнхенского сговора, который, помимо всего прочего, явился еще и мощным катализатором насильственной украинизации русинов Подкарпатской Руси, входившей в состав межвоенной Чехословакии. В годы Первой мировой войны русины, подчеркивает автор статьи, «были ориентированы на вхождение русинских земель Угорской Руси и Галиции в состав России», но «революционные потрясения и Гражданская война в России, а также геополитические интересы Антанты предопределили чехословацкий сценарий решения вопроса о политической судьбе Карпатской Руси». Национальная политика ЧСР вызвала разочарование карпато–русской интеллигенции и населения. Официальная Прага не только не спешила выполнять обещание о предоставлении русинам широкой автономии, но и способствовала политике «мягкой украинизации» русинов, поддерживая украинизаторскую деятельность в подкарпатском регионе эмигрантов из Галиции в сфере культуры и образования. А галицийские украинизаторы русинов приобрели ценный опыт работы, который впоследствии был не раз использован ими на Украине.

После Мюнхенского сговора традиционно преобладавшая среди карпатских русинов русофильская интеллигенция, трактовавшая русинов как составную часть общерусской цивилизации, сразу же подверглась гонениям и репрессиям со стороны украинских националистов во главе с Августином Волошиным, пришедшим к власти в Подкарпатской Руси при энергичной поддержке нацистской Германии. Таким образом, Мюнхен‑1938 стал мощным и сокрушительным ударом по самому западному рубежу Русского мира — исторической Карпатской Руси, где среди местного карпато–русского населения еще сохранялась общерусская идентичность.

Болгарский историк Борис Боев проанализировал основные тенденции в развитии социально–политической ситуации в Болгарии во время Судетского кризиса и влияние Мюнхенского сговора на внутриполитическую ситуацию в Болгарии. Автор статьи, отмечая косвенный вклад Болгарии в заключение Мюнхенского соглашения, пишет о том, что в сентябре 1938 г. болгарский царь Борис III встречался с главными участниками состоявшейся через несколько дней «международной конференции» в столице Баварии — Чемберленом, Даладье и Гитлером. Их планы по отторжению от демократической Чехословакии части ее территории в пользу нацистской Германии встретили понимание и поддержку со стороны Бориса III. В статье процитировано его письмо Чемберлену, отправленное после встречи царя с фюрером Третьего рейха: «Судетская область должна быть принесена в жертву для того, чтобы спасти Чехословацкое государство и мир в Европе».

Мюнхенский сговор, расчленение Чехословакии и последовавший в середине марта ее захват Германией вызвали интерес и отклик в Болгарии. 19 марта 1939 г. была обнародована «Декларация против оккупации Чехословакии нацистской Германией». Особенно подробно Борис Боев пишет о ситуации в молодежных и студенческих организациях, где нашлись как сторонники, так и противники сближения Болгарии с Герма–нией. Впрочем, во все времена, в том числе и в наши дни, характерной чертой болгарской интеллигенции был раскол на сторонников сближения с Западом и на сторонников сближения с Россией.

Как сказано выше, события 1939 г. специально не анализируются авторами данного сборника. Им необходимо посвятить специальный сборник статей. Этот хронологический принцип отчасти нарушают две заключительные статьи данного сборника, посвященные истории Чехословакии после Мюнхена.