Джейкоб Аппель - Кого спасают первым? Медицинские и этические дилеммы: как решить их по совести и по закону

Неизвестно, сочтет ли судья или присяжные нечестность Германа серьезной угрозой общественности, все же подобное кажется маловероятным. Поскольку эта конфиденциальная информация носит медицинский характер, врачу нежелательно ее разглашать. Тем не менее можно представить себе крупные случаи финансового мошенничества, в которых у врача есть веская причина нарушить конфиденциальность его отношений с пациентом. В качестве примера можно привести врача, который, возможно, знал о финансовых схемах Берни Мейдоффа. Интересно, что, хотя суды штатов предоставляют привилегию на сохранение врачебной тайны, федеральные суды этого не делают.

КОММЕНТАРИЙ ЮРИСТА РФ

Но не в России. У нас врачебная тайна – строжайший закон.

Таким образом, если Герману все же предъявят обвинение в нарушении Закона о торговле ценными бумагами, доктору Пирсу, возможно, придется свидетельствовать против него.

В настоящее время принято считать, что сохранение доверительных отношений между врачом и пациентом важнее какой бы то ни было социальной выгоды, которую можно получить в результате финансовых махинаций. Получается, что юридически руки доктора Пирса связаны. Вопрос о том, правильно ли это, особенно в контексте множества случаев финансового мошенничества, раскрытых за последнее десятилетие, является спорным. Разумеется, доктор Пирс может воспользоваться своим даром убеждения и объяснить Герману, что он должен сам рассказать правду. Если у Германа есть возможность лечиться в другом месте, доктор Пирс имеет полное право отказаться работать с ним до тех пор, пока тот не расскажет публике правду. И да, если вам интересно, то со стороны доктора Пирса было бы неэтично и незаконно совершать короткую продажу акций компании Германа.

Эмма, студентка медицинской школы, в свободное время читает исторические исследования. Она пишет статью об окфилдских экспериментах с гепатитом, серии исследований, проведенных в 1960-х годах в больнице для умственно отсталых детей. Наиболее возмутительным оказался эксперимент, в ходе которого пациентов, многие из которых были афроамериканскими детьми с IQ ниже семидесяти, намеренно заразили вирусным гепатитом, чтобы изучать возможные варианты лечения. Хотя ни один ребенок не умер, некоторые очень тяжело заболели. В те годы подобное исследование не казалось ведущим ученым неприемлемым, однако сегодня его считают жестоким и неэтичным.

В окфилдском архиве Эмма находит документ с именами нескольких студентов, работавших волонтерами во время проведения эксперимента. Одним из них оказался ныне 75-летний доктор ван Хельсинг, наиболее уважаемый преподаватель медицинской школы Эммы, который уже много лет борется за благополучие пациентов в своей больнице и соблюдение прав человека во всем мире. Эмма понимает, что если о роли доктора ван Хельсинга в окфилдских экспериментах станет известно, то его репутация значительно пострадает. В то же время ее беспокоит, что он никогда не упоминал о своей причастности к той трагедии.

Стоит ли Эмме написать о докторе ван Хельсинге в своей статье?

Медицинская этика и нормы проведения исследований постоянно меняются. Некоторые выдающиеся ученые когда-то совершали поступки, которые сегодня сложно оправдать. Например, Джонас Солк, знаменитый создатель вакцины против полиомиелита, когда-то участвовал в сомнительных исследованиях, во время которых в носовые ходы психически больных людей впрыскивали «дикий грипп». Дж. Марион Симмс, отец современной гинекологии, стал известным благодаря проведению экспериментальных операций без анестезии афроамериканским рабыням. Многие эксперименты, которые в свое время не привлекали особого внимания, сегодня считаются глубоко неэтичными. В качестве примера можно привести исследование сифилиса Таскиги (1932–1972), в ходе которого бедным афроамериканцам отказывали в лечении, чтобы исследователи могли наблюдать за естественным течением заболевания. В последние несколько десятилетий медицина предприняла согласованные усилия, чтобы подчистить исторические записи. Так, болезни, названные в честь нацистских врачей Фридриха Вегенера (1907–1990) и Ганса Рейтера (1881–1969) недавно были переименованы. Памятник Симмсу был убран из Центрального парка в 2018 году.

Если раньше что-то считалось приемлемым, а теперь нет, не нужно вычеркнуть это из учебников истории или преследовать всех причастных.

Современное общество придает большое значение признанию ошибок прошлого и часто благосклонно относится к тем, кто рассказывает правду. Примером этого является Комиссия правды и примирения в таких непохожих странах, как Аргентина и Южная Африка. Тем не менее раскрытие темного прошлого уважаемого человека может не только испортить его имидж, но и помешать ему служить на благо обществу. Например, новость о том, что немецкий нобелевский лауреат Гюнтер Грасс служил в СС во время Второй мировой войны, привела к тому, что биограф Грасса назвал «концом института морали». Он уже не мог убедительно говорить о правах человека в мире.

Эксперимент, в котором принимал участие доктор ван Хельсинг, пока учился в университете, явно противоречит современным этическим стандартам. Однако подобные исследования были широко распространены до революции прав пациентов, произошедшей в 1960–1970-х годах. Даже если участие доктора в этом деле было незначительным, кто-то может заявить, что история все равно должна о нем узнать. Эмма может попытаться убедить детей, которых заразил доктор, открыть правду. Однако новость об участии ван Хельсинга в эксперименте, вероятно, помешает ему в дальнейшем выступать за соблюдение прав человека и благополучие пациентов. Кто-то может заявить о необходимости судить ван Хельсинга за его поступок, если это поможет спасти жизнь его сегодняшним пациентам, но такой утилитарный подход рискует не понравиться другим людям.

Проведение в XX веке ряда сложных операций, особенно по пересадке органов, породило множество новых этических дилемм. В 1950 году Ричард Лоулер из больницы Мэри в Иллинойсе провел первую кадаверную [7] Происходит от лат. cadaver – «труп, мертвое тело». пересадку почки, а в 1954 году Джозеф Мюррей из Бостонской больницы Бригама осуществил первую пересадку почки от живого донора. Тем не менее пересадка органов оставалась относительно редкой и чрезвычайно рискованной на протяжении следующих тридцати лет. Все изменилось в 1983 году, когда на рынке появился иммунодепрессант циклоспорин. Когда трансплантация органов стала более распространенной и безопасной, врачи столкнулись с проблемой распределения дефицитных органов. Какие медицинские, социальные и моральные факторы, если такие имеются, лишают пациента права на спасительное лечение?