Андрей Галушка - Тэтчер. Великие личности в истории

По словам газеты The Daily Telegraph , Маргарет Тэтчер приняла его отставку «скорее в печали, чем в гневе». Она заявила, что весьма сожалеет о решении Джеффри Хау, и подчеркнула, что «навечно благодарна за вашу достойную службу и за вашу твердую и неуклонную поддержку в трудные времена». Однако премьер-министр также отметила, что не считает, что их взгляды по вопросу Европы отличаются настолько кардинально, как заявил Хау. В свою очередь, лидер лейбористов Нил Киннок отметил: «Г-жу Тэтчер укусил человек, к которому она относилась, как к половой тряпке — она заслужила это».

В ближайшем окружении Маргарет Денис Тэтчер был первым, кто осознал именно тогда, что наступил конец ее политической карьеры. И действительно, вскоре последовал новый вызов Тэтчер как лидеру Консервативной партии. На этот раз он не был завуалирован, но прямо исходил от Майкла Хезелтайна. Сразу же после отставки Хау Хезелтайн заявил, что «шокирован и разочарован», продолжив, что «было бы намного лучше, если бы партия смогла принять единую позицию по вопросу Европы — чего, я надеюсь, мы достигнем».

Надо сказать, что по уставу Консервативной партии процесс переизбрания лидера был ежегодным ритуалом, однако в 1989 году он не был простой формальностью. В 1990 году он тоже стал серьезным событием. Процесс был запущен, когда Джеффри Хау выступил в парламенте с официальной речью по поводу отставки. Отбросив принятые обычаи и правила, Хау использовал возможность и обрушился со всей риторической мощью на премьер-министра. Он обвинил Маргарет Тэтчер в том, что ее образ Европы — это кошмар, населенный «злонамеренными людьми, плетущими заговор с целью уничтожения демократии и британской национальной идентичности», и призвал депутатов-консерваторов подумать, следует ли поддерживать премьер-министра: «Поступая так, я верю, что поступаю на благо моей партии и моей страны. Пришло время каждому дать собственный ответ в этом трагическом конфликте с лояльностью, со своей я боролся, возможно, слишком долго». Хау также обвинил Тэтчер в том, что из-за слишком долгих отсрочек вступления Британии в Европейский механизм валютных курсов инфляция в стране поднялась до космических высот. Хау также обнажил раскол между Тэтчер и остальными членами кабинета по поводу Европы.

Оценивая эту речь, один из депутатов сказал о Тэтчер: «Она получила пробоину ниже ватерлинии. Она может не выжить». Особо шокировало слушателей то, что такая жесткая и жестокая инвектива исходила от Хау, пользовавшегося репутацией абсолютной лояльности Маргарет. Оппозиция, естественно, с радостью ухватилась за представленную возможность атаковать правительство. Нил Киннок заявил, что выступление Хау дискредитировало все правительство и подтвердило, что тори неспособны управлять государством.

Тэтчер не была готова к этому вызову. Она считала предательством со стороны товарищей по партии попытку отстранить от власти премьер-министра страны накануне новой войны — с Саддамом Хуссейном в Ираке.

Предвыборная кампания Тэтчер в преддверии выборов лидера партии была проведена откровенно слабо. Ее команде, во главе которой стоял Джордж Янгер, не хватало фокуса, координации и энергии. Премьер была слишком уверена в собственной непобедимости (в конце концов, год назад она одолела соперника с огромным перевесом) и не стремилась к личному участию в борьбе за голоса депутатов-тори (до участия рядовых членов Консервативной партии в выборе лидера оставалось еще достаточно много лет). Маргарет Тэтчер также считала, что ее премьерские обязанности не дают ей возможности отвлекаться на личную агитацию. Многие новые депутаты плохо ее знали. Многие старые имели на нее зуб за то, что она обошла их в выборе кандидатов на министерские должности (за одиннадцать лет таковых накопилось достаточно, в качестве примера можно вспомнить хотя бы бывшего бойфренда ее дочери). А депутаты, получившие незначительный перевес голосов на прошлых парламентских выборах, опасались, смогут ли отстоять его на грядущих.

В то же время Майкл Хезелтайн убеждал депутатов-консерваторов, что он является единственным шансом «избежать абсолютной катастрофы, а именно: Нила Киннока на Даунинг-стрит, 10». Отдавая дань духу времени, он позиционировал себя как «политик, идущий за рынком». Он действительно пришел в политику из мира бизнеса. Хезелтайн основал издательство, специализирующееся на публикации разнообразных нишевых журналов. Аристократы-тори презрительно отзывались о нем как о человеке, «покупающем собственную мебель», в противовес им, унаследовавшим ее от многих поколений именитых предков. В парламенте Хезелтайна прозвали Тарзаном за внешний вид киногероя-любовника, харизматичность и энергию. После ухода из кабинета в 1986 году Хезелтайн провел четыре года, пытаясь убедить всех и каждого, что именно он должен сменить Маргарет Тэтчер на посту премьер-министра. Но он был слишком эгоистичен и слишком тщеславен, чтобы заручиться серьезной поддержкой депутатов.

Первый тур голосования прошел 20 ноября 1990 года. Международные дела, на этот раз участие в Конференции по безопасности и сотрудничеству в Европе в Париже, отвлекли Тэтчер, и она отсутствовала в Лондоне и, соответственно, в парламенте в день голосования. Это была серьезнейшая тактическая ошибка. Конференция была во многом церемониальным событием. Да, на ней должны были присутствовать ведущие лидеры западных держав, и Тэтчер, привыкшая быть в свете прожекторов мировой политической сцены, упустила из виду необходимость обеспечить продолжение своего на ней пребывания. И президент Буш, и президент Миттеран, и канцлер Коль, и Михаил Горбачев, собравшиеся в Париже, простили бы отсутствие Тэтчер, понимая политическую важность событий в Лондоне. Именно Маргарет просчиталась в оценке относительной важности Парижа и Лондона.

После подсчета голосов оказалось, что за Маргарет Тэтчер проголосовало 204 депутата, за Майкла Хезелтайна 152 депутата, 16 депутатов воздержались. Тэтчер была впереди, но не добрала четырех голосов до необходимого минимума (большинство плюс 15 %), чтобы одержать победу в первом туре. Это был очень сильный удар по ее авторитету в партии. Именно об этом предупреждал еженедельник The Spectator накануне первого тура: для Консервативной партии «худшим результатом голосования был бы первый тур, в котором победила бы г-жа Тэтчер, но г-н Хезелтайн набрал бы достаточно голосов, чтобы унизить ее».

Майкл Хезелтайн, в свою очередь, услышав о своем результате, заявил журналистам на пороге своего богатого особняка (превращенного им из образца классической английской архитектуры в некий кич, словно сошедший со страниц глянцевых журналов, производимых его издательством) в Белгравии, богатейшего района центрального Лондона: «Я переполнен благодарностью своим товарищам по парламенту». Похоже, он был искренне удивлен своему успеху. Количество поданных за него голосов вместе с воздержавшимися значительно превосходило ожидания перед первым туром. Ему предсказывали поддержку от 115 до 124 депутатов, что предполагало победу Тэтчер уже по результатам первого тура. Теперь, однако, предстоял второй тур с иными правилами: могли участвовать новые кандидаты, и победителю достаточно было набрать простое большинство голосов.