Антон Тарабриков - ШИЛО_В

Шилов: Что я могу сказать? Дурное влияние…

Председатель: Ясно. Продолжение заседания в Вашем присутствии бессмысленно и даже неуместно. О его результатах Вам будет сообщено отдельно.»

В общем, по итогам того заседания Авдею Наумовичу была назначена дисциплинарка за «отступление от процедурных мероприятий», что-то вроде этого, точно не вспомню. На самом деле, ничего серьезного, по сравнению с тем, что могло бы быть. Тут важно другое, а именно то, как отреагировали на представленное «исследование» верхи. Они под самыми страшными страхами запретили публикацию той схемы, лишили все ведомство Шилова доступа к некоторым ресурсам, и сократили численность вневедомственного аппарата, то есть непосредственных подчиненных Шилова, вдвое. При этом оставив и меня и Елену Федоровну. Означать эта реакция и действия могли только одно – Авдей Наумович в своих изысканиях по этому поводу оказался не просто достаточно близок к истине, а еще дополнительно открыл верхам глаза на что-то. Только вот, что это было у меня нет даже догадок.

Да и не существенно это. Гораздо существеннее то, как в дальнейшем он и мы вместе с ним осуществляли нашу деятельность, ведь наметился устойчивый курс на то, что нам сокращали, как поле деятельности, так и полномочия, причем делалось это очень ощутимыми темпами, я бы даже сказал, чрезвычайно резко. В тот период всем нам стало очевидно, что всех нас хотят согнать со всех наших «позиций» и загнать в «ДВиК», сделать из нас что-то вроде системно-несистемной оппозиции. Это мы поняли на основании того, что началась кампания по обозначению «ДВиК», как главного политического оппонента правящей «элите». И ключом этой компании было увязывание с движением, как Шилова, так и нас, но в негативном свете – проще говоря, тезис был в том, что мы использовали «ДВиК» исключительно для конвертации политического капитала в свой личный финансовый. Нормальный подход? Выставить нас теми, кем являются они. Признаюсь, лично я не ожидал, что они до такого додумаются. По сути, они обратили всю нашу предыдущую деятельность против нас же самих, но не огульно, а используя наше самое слабое место – очень низкую публичность на протяжении большей части нашей деятельности, плюс еще мы были оппонентами практически для всех общественных организаций. Не перестану повторять, эту бы креативность на созидательные цели…

Вы спросите, а как же задача – «ДВиК» номер два в законодательной ветви? Ответ простой – эта задача в первую очередь и решалась. И решалась она за счет протестного электората, которому главное было отдать голос за того, кого правящая группа считает главным оппонентом. Удивляет то, насколько точно и тонко верхи все рассчитали, ведь этого самого активного протестного электората, который бы точно проголосовал, было ровно столько, сколько было нужно, чтобы «ДВиК» стало номером два. Видать все же научились они у Авдея Наумовича, как нужно получать и использовать данные. Уверена, что в этом ходе верхов ключевую роль сыграла ОАММ, хоть букву «А» в этой аббревиатуре уже нужно исключить, так как ни о какой автономии речи уже и быть не могло, если она вообще когда-нибудь была. Не скрою, очень обидно было лишиться такого ресурса, ведь если бы у нас остался к нему доступ, мы бы наверняка тоже владели бы информацией об электоральном раскладе. Но очень много «бы». По факту нам пришлось перейти от «превентивного способа действий» к «реактивному», который так негативно воспринимал Шилов. Правда не все было так мрачно, так как неожиданно появился новый старый «союзник» в лице Видова и ресурсов научного сообщества. Союзником он был, конечно, очень условным, его главной задачей было отвлечь, используя нас, внимание и ресурсы верхов от его деятельности и деятельности научных корпораций, которых он вообще мог лишиться, так как государственные корпорации сумели снова практически полностью переподчинить прикладную науку себе, а оставаться только с фундаментальной наукой Видову было как-то не с руки – денежный поток очень сильно сокращался. Вот Геннадий Евсеевич и предложил нам новый союз.

Не лишним будет вспомнить, как это произошло, так как контекст у этого был весьма примечательный. Дело в том, что главным занятием Видова по научной части в тот период была переработка естественного космического мусора: метеоритов, пыли, камней и тому подобного. Проще говоря, был замах на крупный международный капитал. Госкоропорации же боялись чистого прямого инвестиционного капитала, как отравы, так как он был для них токсичен. Коротко поясню, это связано с тем, что подавляющее большинство госкомпаний выстроены либо на «горячих» бюджетных деньгах, либо на спекулятивном капитале, то есть на лицо конфликт капиталов разного назначения. Привлечение же крупного чистого инвестиционного капитала спровоцировало бы такой кризис госбизнеса, что встало бы вообще все. Видов, разумеется, все это знал и понимал, он и сам подобного кризиса не хотел. Предложение его состояло в том, чтобы создать своего рода «обособленные» сектора экономики, в которых бы прямой инвестиционный капитал не пересекался бы со спекулятивным капиталом. Сам он этого сделать, разумеется, не мог, да и не знал как, вот он к нам и обратился. Хотя лично мое мнение, он обратился из-за того, что уже не у кого не было сомнений в том, что «ДВиК» будет новым «номером два» в законодательной ветви. Тем не менее, предложил он нам за помощь ему то же, что и при первом союзе: ресурсы науки, его влияние и доступ к международному научному сообществу. Не могу сказать, что эта «плата» как-то особенно нас заинтересовала, тем более Шилова, но вот сама задача показалась ему весьма достойной для реализации, поэтому он согласился на это новое партнерство с Видовым исключительно ради реализации самой задачи.

Да и не могли нас заинтересовать эти «выгоды» от Видова, так как Авдей Наумович имел вес в международном научном сообществе никак не меньший, чем Видов, а его ресурсы и влияние нам были как-то ни к чему. Но, как уже сказал Матвей Сергеевич, мы согласились исключительно из-за реализации самой задачи. Да и в целом, как это не смешно прозвучит, надо же было чем-то заниматься, ведь работа Авдея Наумовича, Матвея Сергеевича и Елены Федоровны в правительстве свелась исключительно к формальнищине, которую они уже давно к тому моменту автоматизировали; забрав ОАММ, Управление, автоматически, забрало под себя и программу по территориям, по сути отдав ее обратно на растерзание «веселой троице»; мое руководство избирательной компанией «ДВиК» тоже было налажено и доведено до автоматизма; да и деятельность Шилова на местах, как не сложно догадаться, больше напоминала биомеханику, чем что-то созидательное. В этой связи, предложение Видова и показалось нам весьма заманчивым, так как к тому времени мы фактически лишились права на какую-нибудь мало-мальски масштабную инициативу. Проще говоря, в верхах, видимо, сошлись на том, что мы были отработанным, выжатым материалом. Кстати, и Геннадий Евсеевич не мог об этом не знать. Может поэтому он к нам тогда обратился? Впрочем, это не важно.