Алексей Кунгуров - Путин и Собянин. Великая битва за Москву

Итак, коронавирусная истерика — яркий образчик всемирной ПСИХИЧЕСКОЙ пандемии, природу которой ранее я наглядно разобрал в предыдущих главах. Коронавирусная пандемия — именно психическое заболевание. То есть вероятность умереть от стресса, паники, инсульта, инфаркта и психогенной астмы, вызванной страхом перед вирусом, у вас раз этак в 500 больше, чем от воздействия собственно вируса. Массовый психоз сводит способность критического восприятия информации к нулю. В противном случае даже не самый большой интеллектуал обратил бы внимание на большие странности с этим самым коронавирусом.

ВОПРОС № 1. Почему COVID-19 не способен убить детей и молодых людей?

Профили смертности, если заглянуть в открытые источники минздрава любой страны, поразительно единообразны: умирают почему-то только инфицированные старики. Можно ли из этого сделать вывод, что COVID-19 очень опасен, но лишь для людей в возрастной группе 65+? Элементарная логика подсказывает единственно верный ответ: НЕТ, летальность вируса близка к нулю.

Доказывается это очень просто. Самое тяжелое заболевание, которое чаще всего провоцируют ОРВИ — вирусная пневмония (часто пневмония возникает вследствие комбинированного действия вирусов и бактерий, но не будем усложнять). Наибольший риск подхватить эту очень опасную болячку у детей и стариков. У детей здоровые легкие, но нет специфического (приобретенного) иммунитета против инфекции, пока они ею не переболеют. Поэтому пневмония является причиной смерти 15 % детей, умерших до пяти лет. Порядка 30–40 % заболевших пневмонией — дети. Именно поэтому по достижении эпидемиологического порога в школах и домах престарелых объявляется карантин, но предприятия продолжают работать.

У людей среднего возраста уже есть специфический иммунитет и еще относительно здоровая дыхательная система, поэтому пневмонией они болеют реже и переносят ее относительно легко, а вот у стариков легкие уже сильно изношены, поэтому пневмония протекает у них в более тяжелой форме. Где-то попадались цифры, что вклад пневмонии в смертность от респираторных заболеваний — 42 %. Но в данном случае нам интереснее не проценты, а количество свидетельств о смерти, в которых воспаление легких указывается в качестве причины летального исхода. Согласно данных Росстата таковых в 2014 г. было 39 тыс. случаев, в 2016 г. умерла 31 тысяча человек.

Почему никто не паникует из-за таких громадных цифр? Да потому, что команды «Сидеть-бояться!» по зомбоящику идиоты не получили!..

Может ли COVID-19 самостоятельно провоцировать пневмонию? Да, может, но лишь в отдельных случаях. В целом эту инфекцию человек переносит легко, 50–75 % инфицированных вообще бессимптомно. Если бы сам по себе коронавирус был так опасен, как о нем вопят, он ударил бы по обеим «пневмонийным» группам риска — по старикам и детям. И детская смертность в связи с пандемией COVID-19 хотя бы в отдельных случаях уже была зафиксирована. Но чего нет — того нет. В данном случае интересно обратиться к шведской статистике. Это одна из немногих стран мира, где не устраивали дебильной карантино-паники, то есть школы и детские сады продолжали работать. Но почему-то ни один ребенок там не умер не только ОТ коронавируса, но даже С коронавирусом. Хотя инфицированных детей в стране выявлено порядка 200.

Причем, это только выявленные случаи, а выявляются они хорошо, если в 1 из 10 случаев, когда ребенка привозят в больницу по какой-то причине, где его в том числе тестируют на COVID-19. Поскольку здоровых не тестируют, врачи считают, что короновирус подхватили уже порядка 50 % всех шведов, а среди детей этот процент еще выше.

Объясняется то, что короновирус так щадит самую уязвимую группу риска, только одним — сам по себе он не несет летальной угрозы, являясь лишь сопутствующим фактором в комбинации с другими ОРВИ или тяжелыми хроническими заболеваниями.

ВОПРОС № 2. Почему коронавирусная пандемия не влияет на смертность в сторону ее увеличения?

Старики мрут, в том числе и от пневмонии (всего в той же Швеции в год регистрируется порядка 3500 смертей). Но в большинстве случаев пневмонию провоцирует не коронавирус, а другие возбудители, в числе первых — грипп. Такое осложнение так и называют — гриппозная пневмония. Поэтому от вирусной пневмонии умирают старики, у которых есть грипп, но нет коронавируса, а также те, у кого есть и грипп и коронавирус одновременно. Но тех, у кого пневмония развилась исключительно как осложнение в результате коронавирусной инфекции, статистика не фиксирует. Попробуйте найти такие данные по любой из европейских стран.

Сезон гриппа протекает, как обычно, и больничные палаты в Европе забиты под завязку. Как обычно рост заболеваемости ОРВИ приводит к сезонному пику смертности, и то, что умершим от пневмонии, вызванной гриппом, диагностируют еще и COVID-19, на общем количестве трупов почти никак не сказывается. Если бы коронавирус обладал хотя бы толикой той убийственной силы, которую ему приписывают, то он бы везде подтолкнул ввысь показатели общей смертности. Но мы нигде в Европе ничего подобного не наблюдаем. Конечно, наиболее полные данные по разным странам будут получены только в следующем году, но даже сейчас можно уверенно говорить, что ни в тех странах, где карантин введен, ни в тех, где даже маски не носят (это я все про Швецию, решившую не участвовать во всеобщем безумии) сверхсмертности, связанной с ОРВИ, не наблюдается.

Как же те тысячи жертв, приписываемые коронавирусу? Но до 2019 года никто слыхом не слыхивал про COVID-19, так неужели люди в 80 лет с гаком не умирали? Умирали точно так же, ибо в этом возрасте уже не надо никаких специальных причин для того, чтобы сыграть в ящик. Поводом может стать все, что угодно — вспышка на солнце, перепад давления, стресс, испуг, депрессия, авитаминоз, аллергическая реакция на пыльцу, недостаток движения, смог от лесных пожаров и т. д. Тех, кто стойко перенес все эти напасти, косят сезонные ОРВИ, выбивающие из популяции слабое звено. Старуха с косой работает непрерывно по своей целевой аудитории.

Знаменитая испанка, на чей счет в 1918–1920 гг. записывают до 100 миллионов унесенных жизней, произвела на современников впечатление именно тем, что профиль смертности у зараженных сильно отличался от естественного: очень много летальных исходов было как раз среди молодых. Это объяснимо: чем человек старше, тем с большим количеством штаммов гриппа он «понюхался». Тем, соответственно, сильнее специфический иммунитет. А у молодых, и, особенно, детей организм был менее защищен от этой очень агрессивной формы гриппа. Кстати, летальность испанки оценивается в диапазоне 3-20 % от числа зараженных. Любой вирусолог вам скажет, что один из показателей опасности инфекции помимо вирулентности и летальности — профиль смертности. Черной оспе было, по большому счету все равно, какого возраста ее жертва, она косила всех без разбора — и детей, и взрослых, если они не привиты. В этом смысле новомодная разновидность коронавируса ничем впечатлить не может.