Николай Семёнов-Мерьский - Боженька для советского народа. Житие Владимира Ульянова-Ленина, том 2

Это совещание состоялось в сентябре 1918 года, в Уфе, и завершилось созданием «Всероссийского Временного правительства», «Директории», которое должно было передать власть «Учредительному собранию» 1918 года. Конституция уфимской «Директории» подразумевала «Федерацию российских территорий», и «Временное Сибирское Правительство» продолжало существовать.

9 октября 1918 года, «Директория», в связи с наступлением «красных», оставила Уфу и перебралась в Омск. «Временное Сибирское Правительство» со своим государственным аппаратом, превратилось в рабочий кабинет министров «Директории». Глава «Временного Сибирского Правительства» Пётр Вологодский был одним из пяти членов «Директории».

3 ноября 1918 года, «Директория» постановила, «распустить все региональные правительства». Этот день считается окончанием «временной сибирской государственности» периода Гражданской войны. При этом «Временное Сибирское Правительство» было официально преобразовано во «Всероссийский» «Совет министров», и за исключением некоторых персональных замен, оставалось таковым, и при «Верховном Правителе России», адмирале Колчаке. Некоторые члены «Временного Сибирского Правительства», в том числе и Пётр Вологодский, содействовали объявлению Александра Колчака единоличным «Верховным правителем» России, 18 ноября 1918 года, и роспуску Колчаком «Директории».

Власть «Временного Сибирского Правительства» номинально простиралась от Урала до Тихого океана, и многие «региональные правительства», до ноября 1918 года признали это право «Временного Сибирского Правительства». В Сибири, в короткое время её государственной самостоятельности, была проведена большая организационная и объединительная работа, ставшая базой для «Всероссийской государственности» при адмирале Колчаке. Усилиями «Временного Сибирского Правительства» в Сибири была, на основе всеобщей воинской повинности, мобилизована «Сибирская армия», бывшая потом основой боевых сил Верховного Правителя России, адмирала Колчака.

18 февраля 1919 года, на конференции в Париже, на следующий день, после заседания «Совета десяти», на котором обсуждался «русский вопрос» и отказ большевиков прибыть на конференцию на «Принцевых» островах, было решено воздержаться от их повторного приглашения. В этот же день, заместитель президента Вильсона на Парижской конференции, государственный секретарь, министр иностранных дел США, Лансинг, уполномочил сотрудника их же делегации, Уильяма Буллита, отправиться в Москву, для переговоров с Лениным и представителями Совнаркома. Это мероприятие было подсказано советником Вудро Вильсона, полковником Хаусом.

Буллиту были вручены два документа, свидетельствующие об официальном характере данного ему поручения. Оба документа имели дату, 18 февраля 1919 год, и были подписаны, первый, государственным секретарём Лансингом, второй, секретарём делегации США на конференции Джозефом Крю. Содержание обоих документов было примерно одинаково. Лансинг, вручая документ Буллиту, информировал его, что он уполномочен отправиться в Россию с целью изучить политические и экономические условия, для информации американской делегации на «Парижской конференции». Документ предписывал американским дипломатическим и консульским чиновникам оказывать, его предъявителю, все необходимые льготы и услуги, которые понадобятся для выполнения его миссии. Буллит был официально направлен Лансингом в «Р.С.Ф.С.Р» для переговоров и, более того, инициатива этого путешествия принадлежала не Лансингу, а президенту Вильсону.

По версии партийных историков, Ленин принял приглашение на конференцию, на «Принцевых» островах, чтобы предотвратить обвинение «Р.С.Ф.С.Р» в агрессии и реально выйти на международную арену, в качестве субъекта международных отношений, получить видимость признания, «де-факто», но от встречи с ним отказались «белые».

В показаниях сенатской комиссии,12 сентября 1919 года, Уильям Буллит рассказывал, что перед отъездом в Россию, по его словам, он выехал из Парижа 22 февраля, он имел ряд разговоров по «русскому вопросу» с Лансингом, представителем президента, полковником Хаусом, и личным секретарём Ллойд Джорджа, Филиппом Керром.

Особый интерес приобретает сообщение о разговоре Буллита с полковником Хаусом, который представлял точку зрения президента Вильсона. Буллит предложил на рассмотрение полковника Хауса вопросник, ответы на которые должны были послужить для него инструкцией при предстоящих переговорах в Москве. Вопросник содержал следующие выражения, «Первое, если большевики согласятся приостановить дальнейшее продвижение их войск на всех фронтах и объявят перемирие на всех фронтах, согласны ли мы пойти им навстречу. Второе, готово ли американское правительство настаивать на том, чтобы Франция, Великобритания и Япония приняли такое предложение о перемирии. Третье, если враждебные действия будут приостановлены на всех фронтах, готово ли правительство Соединённых Штатов настаивать на восстановлении экономических отношений с Россией, подчиняя это лишь условию справедливого распределения продовольствия и других важных видов помощи, которые могут быть посланы в Россию, между всеми классами населения. Четвёртое, готово ли правительство Соединённых Штатов в этих условиях добиваться от союзников общего заявления, что все союзные войска будут отозваны с территории России, как только это будет возможно, при условии, что большевики дадут определённые гарантии в том, что они не будут преследовать лиц, которые сотрудничали с союзными войсками.»

По словам Буллита, Хаус на все четыре вопроса дал утвердительный ответ. В дальнейшем Буллит задал Хаусу ещё и пятый вопрос. Буллит спросил, «является ли необходимым определённое заверение или гарантия советского правительства до заключения мира с ним о том, что оно, советское правительство, готово полностью оплатить долги царского правительства» . На это Хаус ответил, что, хотя такое заявление необязательно, но было бы чрезвычайно желательно.

Буллит утверждал, что Хаус поручил ему информировать личного секретаря Ллойд Джорджа, Керра об этом поручении. Буллит добавлял, что его миссия была секретной для всех членов «конференции», но не для англичан.

Рассказав Керру о полученном поручении, Буллит просил его переговорить с Ллойд Джорджем и Бальфуром, с тем, чтобы дать ему, Буллиту, общее представление об их точке зрения по вопросу о мире с «Советами». В ответ на это, Буллит получил от Керра, 21 февраля, накануне своего отъезда из Парижа, письмо. В этом письме, несмотря на его официальный характер, не было никаких указаний, которые могли бы приписать взгляды, изложенные в приложении к этому письму, Ллойд Джорджу или Бальфуру. Как один, так и другой приняли меры предосторожности для того, чтобы оказаться не замешанными в дело о миссии Буллита в Москву. Между тем, речь шла о письме личного секретаря и помощника Ллойд Джорджа, который был его доверенным лицом. Керр прямо сказал Буллиту о своём разговоре с Ллойд Джорджем и Бальфуром, в результате которого он и написал письмо 21 февраля. Вся обстановка свидетельствовала о том, что Керр в письме, от 21 февраля, и в приложении к нему выражает не свои личные взгляды. Тем не менее из соображений маскировки Керр сообщает Буллиту, что в приложении к данному письму он даёт ему список условий, которые, по его мнению, могут привести союзные правительства к установлению нормальных отношений с Советской Россией. Условия, приложенные к письму 21 февраля, представляли собой программу перемирия из следующих пунктов, «1. Прекращение военных действий на всех фронтах. 2. Все существующие „де-факто“ правительства остаются на занимаемых ими территориях. 3. Железные дороги и порты, необходимые для сообщения Советской России с морем, должны быть подчинены тем же правилам, которые действуют на международных железных дорогах и в портах остальной Европы. 4. Подданным союзных держав должны быть обеспечены право свободного въезда в Советскую Россию и полная безопасность, чтобы они могли вести там свои дела при условии невмешательства в политику. 5. Амнистия всем политическим заключённым с обеих сторон и полная свобода всем русским, сражавшимся на стороне союзников. 6. Торговые отношения между Советской Россией и внешним миром должны быть восстановлены при условии, чтобы при надлежащем уважении к суверенитету Советской России было гарантировано равномерное распределение помощи, присылаемой союзниками, среди всех классов русского народа. 7. Все другие вопросы, связанные с русскими долгами союзникам и другие, должны быть рассмотрены самостоятельно после установления мира. 8. Все союзные войска должны быть уведены из России, коль скоро будет демобилизована „красная“ армия свыше количества, имеющего быть установленным, лишнее оружие должно быть выдано или уничтожено» .