Александр Афанасьев - Человек и то, что он сделал. Книга 1. Накануне краха

Главное, что я понял в этой разновидности экономики – «пирамида». Это когда где-то возникает дефицит или запрет (без чего «теневая экономика» мгновенно исчезает в «световой»), когда кто-то именно за этот дефицит или запрет вытягивает из тебя лишнюю копейку, на которую тут же набрасывается стая ворон полетом повыше и покруче.

Так что не зря конференцию по «теневой экономике» спустили на тормозах, да еще бумажки от нее на всякий случай спрятали подальше."

Это только один повар и один завуч – а сколько еще таких же поваров и завучей по всей стране великой осталось непойманными?

Страна жила по своим неписанным законам, в котором спекуляция и то, что называлось «рвачество» (то есть повышенный заработок на конъюнктуре) были не преступлением, а доблестью, жены пилили мужей, если они никак не урывали, и сами покупали дефицит с черного хода магазина, питая деньгами теневую экономику. В любой нормальной стране большая часть той экономики, что в СССР была теневой – была бы официальной, люди работали бы на себя, платили налоги, и всем было бы хорошо. Но в СССР само занятие предпринимательством было уголовно наказуемо, выталкивая в тень и тех, кто хотел работать честно, но на себя – а в тени уже ждал настоящий криминал. Потому, в отличие, от тех же США – быт СССР принципиально отличался своей криминализованностью. В США или в ФРГ или где еще, если тебе надо кусок мяса – ты идешь и покупаешь его. В СССР – ты должен был найти знакомого мясника и купить мясо с черного хода магазина, заплатив за него втридорога и «черным налом». Чтобы этого нала у тебя хватало – ты вынужден жить не на зарплату, занимаясь либо мелким воровством, либо спекуляцией, либо незаконной предпринимательской деятельностью – последнее тоже статья. То есть ты в принципе выбираешь жизнь вне закона и в ней живешь. В странах Запада такую жизнь выбирали единицы, у нас – все кто хотел есть мясо не только по праздникам, то есть большая часть страны. А если человек выбрал такую жизнь, то ему в будущем проще будет совершить и другие преступления, например, стать крупным коррупционером. И становились. Брежневский СССР своим бытом разрушил моральный стержень у большей части населения. И это для будущих реформ стало большой проблемой – если ворам дать свободу – они будут воровать.

Был еще один крайне неблагоприятный для государства и общества момент. Если в нормальной экономике предприниматель сам покупает на свои или кредитные деньги основные средства, орудия труда, материалы и комплектующие – то в СССР все это покупалось и оплачивалось государством (и обществом соответственно) – а криминальные предприниматели извлекали из государственных основных фондов чистый доход. Подумайте, какие могли быть прибыли, если в составе расходов нет ни статей на закупку оборудования, ни его амортизации, ни налогов, ни часто расходов на материалы и комплектующие (так же украденные у государства). Рентабельность такого бизнеса взмывает в бесконечность – государству же достаются «корешки» в виде потерь от воровства, повышенного износа основных фондов, оплаченного рабочего времени, в которое люди работают на себя. Эффективность советской экономики, реальный уровень советского ВВП до сих пор нельзя измерить не только из-за знаменитой солженицинской «туфты» – приписок, но и из-за приписок наоборот – неучтенной работы во многих отраслях, плоды которой отправлялись на черный рынок. Заводы работали в «лишние смены», колхозы и совхозы занижали урожайность (по воспоминаниям Э. Абдуллаева урожайность лука в Киргизской ССР занижалась вдвое, бригадиры продавали колхозную землю под лук по 0,5 миллиона за гектар), существовали неучтенные поля, на которых работали гастарбайтеры. Истинные показатели советской экономики начала восьмидесятых – видимо, подсчитать уже не удастся.

Еще один негативный фактор – теневая экономика СССР, из которой в период Перестройки вырастет легальная – изначально была даже не то что криминализованной – она была нечестной внутри самой себя. Отсутствие защиты закона, возможность в любой момент оказаться на нарах – подрывало суть любой нормальной экономики – честную сделку. Советская теневая экономика культивировала и поощряла как раз нечестную сделку, которая тогда еще не называлась «кидалово». Снова послушаем Евгения Вышенкова.

На Невском занимались тем, что предлагалось в тот день, что приносило деньги. Все просто сжато в определенные рамки – или иностранцы, или мошенничество. Дальше, до какого-то другого криминала, не доходило. Есть иностранцы – значит, ты занимаешься иностранцами. Нет иностранцев – значит, ты ищешь людей, которые высматривают по универмагам какие-то вещи дефицитные. Можно было их обманывать, кидать. Я находил, к примеру, людей, которые хотели купить в универмаге импортные джинсы. У меня был напарник и были заготовлены халат и нарукавники – как у работника «Гостиного Двора». Мой подельник исполнял роль покупателя. Я выходил из рабочего помещения в «униформе», представлялся кладовщиком и говорил, что я могу со склада по немножко завышенной цене продать какую-то вещь. Подельник мне на глазах у покупателей отдавал деньги, у меня там лежали заранее заготовленные пара-две джинсов. Сумма денег была приличная, и, когда он мне ее отдавал, все видели, что здесь нет никакого обмана. Они мне с легкостью после того, как он уходил, отдавали деньги, и я просто уходил через первый этаж. И что толку меня потом ловить? Ловить бесполезно. Мошенничество – это такая статья, которую тяжко доказать. На следующий день я приходил и делал все те же самые операции на том же самом месте, абсолютно спокойно. Потому что в универмаг заходили в основном приезжие, и в процессе разговора у человека можно было выяснить кто он, откуда. Местные не особо интересовались, местные более проворные, пронырливые.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.