Внутренний СССР - О задачах на будущее Концептуальной партии «Единение» и безпартийных приверженцев Концепции общественной безопасности

Если алгоритм поведения, активизированный ситуацией-раздражителем, оказывается неэффективным для осуществления их безосновательных надежд, то для подавляющего большинства это открывается внезапно. За разочарованием такого рода следуют взрывы эмоций и попытки переключиться на какой-то другой алгоритм безсмысленного автоматического поведения, либо на внешнее управление со стороны вожделенного ими вождя, “доброго пастыря”. Хотя, если бы они думали (что значит, воображали конкретнов своём внутреннем мире течение событий в Объективной реальности, в которых они участвуют ), то — в подавляющем большинстве случаев — непригодность алгоритма для достижения желанного открывалась бы им задолго до начала его безсмысленно автоматической отработки в ситуациях-раздражителях. В таком случае, индивиды, обладающие свободой воли, а также и общества таких индивидов, не оказывались бы в стрессовых ситуациях, аналогичных тем, в которых оказались большинство жителей стран “СНГ”, а в историческом прошлом раз в пятьдесят лет (а то и чаще) оказывались жители России — региональной цивилизации.

Мы также, как и наши критики, анализируем, как в обществе воспринимается информация концепции. Практика показывает, что готовность взять ту или иную работу в руки определяется изначально автоматически-бездумной реакцией на её титульный лист. Так “Краткий курс…” (“Наши основы самоуправления общества”) первоначально был издан (1995 г.) в журнальном виде с титульными листами трёх вариантов: на одном стояло “Внутренний Предиктор СССР”, на другом — “Международная академия информатизации”, на третьем — “Либерально-демократическая партия”. То что стояло за титульными листами, было отпечатано с одного и того же фотонабора в одной и той же типографии. Тем не менее, как показало изучение распространения этой информации в одной из военных академий, материалы с титулом “Внутренний Предиктор СССР” хранили скрытно от посторонних и более строго, чем секретные документы; от ознакомления с материалами за титлом “ЛДПР” — просто отказывались, в них не заглядывая; с материалами с титлом “Международной академии информатизации” обращались как с обычной периодикой, т.е. быстро прочитали, согласились или осмеяли, и также быстро о них забыли.

Последнее наиболее ярко проявилось в первой нашей массовой публикации. В журнале “Молодая гвардия”, № 2, 1990 г. была опубликована статья “Концептуальная власть: миф или реальность”, в которой всё в общем-то было сказано на 5 страницах текста. И на наш взгляд, для общества думающих людей той публикации было бы вполне достаточно, чтобы в короткие сроки изменить его жизнь без общественно-экономических потрясений. Однако из публикации выяснилось, что редакция посчитала себя более знающей и понимающей, чем авторы: редакционные гуманитарии без тени сомнения, заглянув не в тот словарь, везде “исправили” термин “предиктор” на безсмысленный в контексте данной статьи термин “предикатор”, извратили смысл кое-каких предложений и изменили номер Директивы СНБ США 20/1 от 18.08.1948 г., лёгшей в основу западных планов разрушения и перестройки СССР. Читающая публика статью быстро “пробежала” и быстро забыла. Никакой деятельной концептуально властной реакции не последовало несмотря на тираж в 700000 экз. и распространение журнала преимущественно в “патриотически обеспокоенной” уже в те годы среде, оказавшейся по сути дела собранием благонамеренных, но недееспособных интеллектуальных иждивенцев, лишённых самодисциплины и свободы воли.

Речь идёт об отношении основной статистической массы, а не об исключениях, попадающих в “хвосты” статистических распределений. Такое отношение основной статистической массы привело нас к пониманию того, что обществу в целом предстоит длительный период освоения принципиально новых (концептуальных) знаний и их адресного распространения в различных социальных слоях, и в первую очередь среди тех, кто по своей инициативе обращался к нам ранее за информационной поддержкой в концептуальной деятельности.

Восприятие же содержания работ, как показывает наш опыт, мало зависит от формы изложения, но в большей степени обусловлено реальной нравственностью и строем психики читателя к тому моменту, когда он с ними сталкивается:

“Мёртвая вода”, умышленно написанная во властном тоне и изначально адресованная государственной и научной “элите” СССР — неприемлема для очень многих даже из тех, кто не состоялся в качестве “элиты”;

“Вопросы митрополиту Иоанну и иерархии Русской Православной Церкви”, написанные с полным уважением и доверием к собеседнику — также неприемлемы для очень многих, кто хотел бы в лице традиционного православия видеть “доброго пастыря” русского народа и духовную основу многонационального государства, чьи народы исповедуют различные вероучения.

Множества тех, кому неприемлемы обе работы в общем-то совпадают. Но, если в случае “Мёртвой воды” неприемлющие её большей частью объясняют своё неприятие ссылками на “безапелляционный” стиль изложения, то в случае “Вопросов… иерархии Русской Православной Церкви” неприемлющие просто впадают в безсмысленную истерику и ничего не возражают по существу (разве, что сообщают: “Вопросы…” несовместимы с традиционным православием, что нам и без их истерик известно с начала написания этой работы); но редко кто из неприемлющих после этого всё же задумывается о роли церкви в судьбах народов России; и уж совсем никто не возразил по существу, показав ошибочность и ложность высказанных в них мнений.

Первоначально мы были несколько удивлены тем, что “Вопросы (…) иерархии…” вызывают истерику неприятия у представителей марксистских партий, хотя те ранее провозглашали, что “религия — опиум для народа”. Впоследствии оказалось, что и “Краткий курс…”, в котором изложена теория подобия многоотраслевых производственно потребительских систем, метрологически состоятельная математическая модель, теория социалистической экономики и перехода к коммунизму, также оказалась неприемлема для партий, называющих себя “коммунистическими”, поскольку, как выяснилось, они прежде всего бездумно привержены марксизму, а лозунгами справедливости просто морочат народу головы, одновременно прислуживая заправилам мира, стремящимся несправедливость осуществить более изощрёнными средствами, по какой причине реальные знания о социологии, истории, экономике всем “коммунистическим” партийным структурам — прямая помеха в их гнусной деятельности.

Но кроме чисто нравственной неприемлемости наших работ для многих препятствием к их освоению является ещё и “лень ума”, которая в различных социальных слоях общества проявляется по разному. Среди тех, кто причисляет себя к управленческой “элите” лень ума отражена в типичном диалоге примерно такого содержания: