Тимоти Нунан - Гуманитарное вторжение. Глобальное развитие в Афганистане времен холодной войны

Таким образом, эта книга не является социальной или политической историей Афганистана или историей советского вторжения и оккупации; это история международного развития и гуманитарной деятельности в Афганистане. Читатели не найдут здесь истории холодной войны как таковой: хотя в книге рассказывается о событиях, которые являются прямым следствием холодной войны, ее главная тема – переосмысление афганской независимости – выходит за пределы истории противостояния великих держав. Может показаться, что здесь недостаточно акцентированы некоторые важнейшие исторические моменты, и в первую очередь процесс принятия советским руководством решения о вторжении в Афганистан. Однако причина не в том, что они кажутся нам неважными. Об этих моментах написано множество прекрасных книг, но данная работа преследует иную цель [45] См.: Ляховский А. Трагедия и доблесть Афгана. М.: ГПИ Искона, 1995; Rubin B. R. The Fragmentation of Afghanistan: State Formation and Collapse in the International System. New Haven: Yale University Press, 1995; Allan P., Kläy D. Zwischen Bürokratie und Ideologie. Entscheidungsprozesse in Moskaus Afghanistankonflikt. Bern: Paul Haupt Verlag, 1999; Braithwaite R. Afgantsy: The Russians in Afghanistan, 1979–89. London: Profile Books, 2011; Kalinovsky A. A Long Goodbye: The Soviet Withdrawal from Afghanistan. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2011. . Перед вами рассказ о том, как территориальная государственная власть со всем ее опытом и знаниями соотносилась с областью мира, которая никогда не входила в состав какой-либо империи. Это рассказ о том, как идеи и амбиции относительно умозрительного национального государства «Афганистан» создавали и рушили Афганистан как реальное пространство.

Поэтому на протяжении всей книги мы стараемся не упустить из виду важный методологический вопрос, который можно назвать проблемой собеседника. Во время холодной войны даже самые информированные эксперты судили об афганской экономике и государственности, опираясь лишь на пару разговоров с местными жителями и прогулку по «правильным» кварталам Кабула, – другого личного опыта у них не было. Под «развитием» зачастую понимали не столько строительство государства или экономики, сколько придание смысла разрозненным фрагментам того и другого. Опираясь на беседы с местными жителями, специалисты могли толковать о какой-либо отдельной фабрике, канале, газопроводе, книге бухгалтерского учета или лесопилке, но едва ли – о реально существующем афганском государстве. Американцам, приезжавшим прививать оспу, давали приказ «охватить 100% населения, от новорожденных до умирающих», в то время как у Министерства здравоохранения буквально не было ни клочка бумаги [46] Linda Kuhn Berryhill and Deezie Stebbins Flower. Interview. Once in Afghanistan (2008). . Советские нефтяники гордились построенными ими буровыми вышками и стальными трубопроводами, но большинство населения отапливало дома кизяком. Афганское государство в конце 1970‐х годов было чистым недоразумением. Имея микроскопические размеры и микроскопический потенциал, оно тем не менее добивалось неплохих результатов: иностранцы платили по его счетам и воображали, что оно существует.

Книга состоит из семи глав. В первой дается аналитический обзор изучения Афганистана и третьего мира в советском востоковедении и показывается, что, несмотря на постоянную государственную поддержку этой области знаний, советское руководство и специалисты оказались интеллектуально не подготовлены к перевороту, совершенному афганскими коммунистами в апреле 1978 года. Во второй, самой пространной, описывается история развития Афганистана с 1930‐х и до конца 1960‐х годов. В первой части этой главы излагается обычная хронологическая последовательность событий, в ходе которых страна прошла путь от обретения независимости до роли одного из источников холодной войны. Во второй части разбираются четыре конкретных примера различных ресурсов и акторов развития, которые помогают понять особенности государственного строительства в наиболее важный момент. Речь идет об американских и советских финансовых и торговых советниках в Кабуле, об американских гидрологах в южном Афганистане, о советских нефтяниках на севере страны и, наконец, о западногерманских специалистах по лесному хозяйству на востоке Афганистана. Эта вторая часть могла бы составить самостоятельную главу, однако при таком решении возникал риск того, что рассказ о проблемах, с которыми сталкивался Афганистан в период холодной войны, оказался бы оторван от тесно связанного с ними контекста межвоенных событий. В третьей главе речь пойдет о 1970‐х годах, и особое внимание будет уделено региональной геополитике, переосмыслению советского социализма и идеологии европейского гуманитаризма. Четвертая глава посвящена советским молодежным советникам в оккупированном Афганистане; здесь показано, как советское представление о территориальности зашло в тупик, столкнувшись с проблемой колониальных разграничений. В пятой главе изучается вопрос о том, как советские активистки и их афганские коллеги трактовали «женский вопрос». Шестая глава посвящена преобразованиям, происходившим в северном Афганистане под советским влиянием и под воздействием деятельности гуманитарных организаций. Наконец, в седьмой главе мы вернемся к южным и восточным границам Афганистана, чтобы показать, как альянс моджахедов и гуманитарных НПО отнимал власть не только у кабульского правительства, но и у ООН; этот процесс сопровождался возникновением острых проблем, касавшихся как государственного строительства, так и гуманитарной помощи.

Читатели заметят, что по ходу рассказа будет меняться масштаб описываемых событий. Однако эти перемены отражают не только выбор повествовательной стратегии, но и меняющиеся интеллектуальные ставки в те или иные периоды, о которых идет речь. В первой половине книги говорится о самых что ни на есть «земных» проектах: об углеводородном сырье, извлекавшемся из недр с помощью буров и насосов, о стекавшей с гор и собиравшейся в каналы воде; о кедрах, обрабатывавшихся на лесопилках. Ориентируясь на эти «земные» ценности, народ возлагал надежды на постколониальное национальное государство. Это рассказ о времени, когда люди чаще искали свободу в национальном государстве, нежели свободу от него [47] Suri J. Power and Protest: Global Revolution and the Rise of Détente. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2003. P. 259. .

Однако по мере того как все яснее становилась оборотная сторона независимости, по мере того как ослабевал телеологический миф постколониального национального самоопределения, все меньше завораживали и цифры – тонны стали и киловатт-часы электроэнергии, которыми измерялась мощь государства. Характерное для 1970‐х годов постутопическое отношение к этим вопросам все меньше опиралось на фантазии о приоритете материального развития. Вместо того чтобы высаживать саженцы будущего на поверхности планеты, надо было изменить структуру мироустройства, а именно глобальные представления о суверенности. И если в первой части книги много говорится о материальных аспектах развития страны, во второй бульдозеры отходят на задний план, а на первый все больше выступают западные и советские организации, занятые здоровьем детей и проблемами женщин. Именно этот сдвиг от установки на территориальное национальное государство к характерной для настоящего момента посттерриториальной морали и обуславливает, как нам кажется, изменение способа повествования в данной книге.