Юрий Яньшин - Все правые руки. Разрыв – 3

– Здравствуйте, Аполлинарий Захарович! – со вкусом выговорил Афанасьев непривычное для современности имя вытянувшегося по стойке подполковника.

– Здравия желаю, товарищ Глава Высшего Военного Совета! – отбарабанил тот недавно принятое в оборот приветствие.

– Ой! – притворно замахал на него руками узурпатор. – Совсем оглушил меня, старика. – Организуй-ка мне Аполлинарий Захарович телефонный разговор с президентом Украины.

– Есть, организовать! – все также четко ответствовал тот на просьбу правителя и принялся тут же нажимать на какие-то кнопки своего телефонного аппарата.

В помещении находилось два кресла, но Афанасьев не стал усаживаться в него, подспудно чувствуя, что предстоящий разговор не будет ни длительным, ни обстоятельным. Через некоторое время из динамика телефона оператора послышались протяжные гудки соединения. Подполковник взглядом указал Афанасьеву на второй аппарат, стоящий рядом, но тот отмахнулся:

– Включи громкую связь.

Аполлинарий Захарович понял, что Глава Совета хочет, чтобы Рудов тоже слышал все перипетии предстоящей беседы. Прошло, наверное, не меньше десяти гудков, прежде чем на том конце соизволили снять трубку. После некоторого скрипа и шороха раздался, наконец, чей-то спокойный и даже в чем-то уверенный голос, отлично говоривший по-русски:

– Секретариат Президента Украины. Я вас слушаю.

– Говорит подполковник войск связи Вооруженных Сил Российской Федерации Елизаров, – представился он по форме. И четко выговаривая каждое слово продолжил. – Здесь у аппарата Глава Высшего Военного Совета Российской Федерации – Афанасьев Валерий Васильевич. Возникла настоятельная необходимость в срочных переговорах с президентом Украины. Как скоро вы можете со своей стороны организовать эти переговоры?

– Минутку обождите, – ответил неизвестный.

– Принято, – коротко ответил Елизаров, а потом добавил, – ожидаем.

Тишина на том конце провода явственно говорила о крайнем замешательстве секретариата президента «нэзалэжной». Подполковник, молча и упорно ждал ответа. После продолжительной паузы, тот же голос, но с несколько изменившейся и неуверенной интонацией ответил:

– Подождите еще немного. Мы попробуем найти Владимира Александровича. Не кладите трубку.

Аполлинарий Захарович сморщился и повернул голову в сторону Афанасьева. Тот утвердительно кивнул, давая понять, что согласен обождать.

– Хорошо, – коротко бросил он в трубку и застыл в каменном ожидании.

Недовольство связиста можно было понять. Украинская сторона, явно или по обычному своему разгильдяйству, нарушила четкий регламент подобных разговоров тем, что не представилась. И теперь подполковник ломал голову, какую сопроводительную запись к предстоящему разговору ему придется делать, не зная имя своего собеседника. На этот раз пришлось ожидать гораздо дольше. Только минут через десять все тот же голос с вернувшейся к нему уверенностью и даже как-то развязно поинтересовался:

– А на какую такую тему правитель вашего режима собирается общаться с самим президентом державной Украины?

В словах и в тоне, каким они были произнесены, чувствовалась ничем неприкрытая издевка, явно намекавшая на сомнительную легитимность нового высшего органа российской власти. От ярости у Афанасьева побелели скулы, но он сумел сдержаться и тихонько произнес, так, чтобы его не слышали на том конце:

– По вопросу безопасности, который, если не решить немедленно, грозит перелиться в вооруженный конфликт между нашими странами.

Подполковник слов слово повторил сказанные ему слова в гарнитуру, которую успел надеть на голову, на случай требующегося синхронного перевода.

– У пана президента сейчас идет очень важное совещание по вопросам реформирования аграрного сектора, – уже совсем не скрывая злорадного тона, сообщил невидимый и не представившийся собеседник, – поэтому, если у вас имеется какая-то интересующая его информация, то вы можете ее сообщить мне, а я ее передам. И если пан президент сочтет для себя нужным, то с вами свяжутся наши компетентные органы. Будете передавать информацию?

Лицо Афанасьева в этот момент было похоже не на человеческий облик, а на застывшую в последний миг жизни голову горгоны Медузы. Только короткая по-военному стрижка не давала его волосам превратиться в шипящий клубок змей. Губы сжались в узкую полоску. И Рудов, стоящий за спиной, и сидящий рядом на крутящемся кресле офицер-связист ждали, что тот отрицательно мотнет головой и развернувшись на месте скорым от бешенства шагом покинет помещение, но все произошло не так, как ожидалось.

– Буду! – прошипел диктатор, раздувая от ярости крылья своего смешного «пуговкой» носика.

– Размовляйте 18 18 Говорите (укр). . Я включаю запись, – ехидно проворковал динамик.

Вообще-то это была несусветная ложь. Все прекрасно понимали, что подобные разговоры автоматически записываются от начала и до конца, а запись каждого разговора потом хранится в специальных секретных архивах. Но сейчас на это никто не обратил внимания.

– Передайте вашему пану президенту, шибко озабоченному состоянием дел в сельском хозяйстве, что намечаемая им или его окружением провокация с применением боевых отравляющих средств на линии соприкосновения с силами народной милиции будет иметь далеко идущие последствия для всего правящего на Украине режима. И все полученные нами сведения по этому вопросу лягут в основу обвинения, переданного на рассмотрение Международного Уголовного Суда. У меня все, – в заключение рубанул Афанасьев решительно и бесповоротно. Сказал, как отрезал, делая знак рукой телефонисту, чтобы тот отключил связь. Тот немедленно подчинился приказу, хотя это было тоже в нарушение регламента, по которому прежде чем отключиться, надо было сделать запрос о полученном сообщении, принять ответ о его записи, самому заявить о сделанной записи и уж, потом уведомить об окончании разговора.

Афанасьев уже начал приходить в себя, после приступа бешенства, кратковременно овладевшего им, а потому, переступая с пяток на носки, поинтересовался, у стоящего рядом, примерно в таком же немом приступе ярости, Рудова:

– Вот и поговорили, Сергей Иваныч, как меду напились. Что теперь будем делать?

– Да пошли они на х…, б… конченные!!! В зад им х… моржовый, чтоб голова не качалась!!! – экспрессивно и витиевато выразился тот, рубя воздух рукой.

– Согласен с тобой, целиком и полностью, – ответил тот, ничуть не краснея, потому, как и сам обладал подобным лексиконом, будучи танкистом по природе и специальности. Но нельзя ли как-то выразить это более конкретно?

– Конкретней? – на всем скаку остановился «пруссак». Затем, почесав переносицу, выдал уже куда более спокойным голосом. – Козе понятно, что «клоун» там ничего не решает. Его держат, как в польском преферансе в качестве «болвана», поэтому разговор с ним все равно бы ничего не дал. Надо говорить с теми, кто рулит.