Максим Калашников - «Крещение огнем». Том I: «Вторжение из будущего»

Ну, а если переводить все в воображаемую ситуацию будущего… Представьте себе, что Запад нападает на русских без применения атомных бомб, пребывая в уверенности, будто столь Москва бессильна и труслива, что не дерзнет отдать приказ на пуск ракет с ядерными БЧ. Но русские вдруг используют свои лодки оригинально — скрытно высаживая на американском побережье группы спецназа с ядерными ранцевыми фугасами. А потом — шантажируют Вашингтон…

В общем, важный урок психологических «блицев» прошлого — будь безумным и фантастическим в глазах врага.

Но можно посмотреть на феномен странной слепоты и глухоты противников Гитлера намного шире. Скажем, с 1931 года французская разведка завербовала шифровальщика немецкой армии Ганса-Тило Шмидта. С 1934 года Шмидт работал в шифровальном подразделении «Форшунгсамт» у Германа Геринга. Именно он дал французам ключ к чтению посланий, зашифрованных с помощью знаменитой машинки «Энигма». Шмидт загодя переправил своим кураторам во Францию точные сведения о подготовке Гитлером наглого входа в Рейнскую область в 1936 году. И чего? А ничего! 6 ноября 1937-го он предупредил французскую разведку о секретном совещании у Гитлера, где излагался план поглощения Австрии и Чехословакии. И опять — все даром. 9 июня Шмидт сообщил о готовящемся вторжении Германии в Польшу, указав срок: конец августа. Опять даром! Неужели Лондон и Париж запугал Сталин, не веривший в вероломное нападение Гитлера?

Идем далее: накануне захвата Праги Гитлером в марте 1939-го английское правительство буквально тонуло в потоках предупреждений о грядущей акции немцев... И — не верило им! То же самое было и с Польшей, когда пошел целый вал донесений о подготовке немцев к войне весной 1939-го. Особенно отличился ценнейший агент англичан, офицер абвера Пауль Туммель. Он точно предсказывал сроки расправы с чехами, нападения на Польшу и Францию. И что? Никакой реакции англо-французов не последовало. Они словно отдались на волю Гитлера.

И так далее. Не будем продолжать список примеров. Принцип ясен. Будь непредсказуем, корпоративен, одержим сильной идеей и футуристичен — и тогда твой враг словно лишится зрения и разума. А если ты еще и подавишь его волю психополем и припасешь на случай войны Новое Оружие, то успех обеспечен. Без всяких чаш Грааля или копья Лонгина, тибетской мистики или заклинаний над рунами. Вот вам пример из наших дней: США оказались неготовыми к самолетной атаке 11 сентября 2001 года. Она казалась плодом больного воображения. И неважно, кто провел ее: арабы или Сообщество Тени внутри самих Соединенных Штатов. Главное в другом: власти оказались умственно парализованными накануне теракта, не замечая потока тревожных сообщений спецслужб.

Гитлер одержал блистательные победы над Голландией, Бельгией и Францией вопреки мнению своих генералов и разведчиков. Почему? Потому что смотрел на мир своим взглядом, который резко отличался от мировоззрения обычных людей. А немецкие военные видели положение в том же свете, что и их английские, французские и другие коллеги. Образно говоря, их картина мира представлялась плоской, двумерной, тогда как Гитлер видел ее объемной, в трех измерениях.

«Если бы Гитлер прислушался к утверждениям своих советников по разведке, то он ни за что бы не предпринял бы агрессии против Франции, Бельгии и Голландии. Но решения Гитлера носили скорее политический, а не военный характер, они основывались на догадках, касающихся морального духа противников, а не военного соотношения сил. Поскольку эти догадки принесли ему успех, Гитлер перенес их и на военные действия…» — писал Дональд Маклахлан (Указ. соч., с. 334).

То есть, Гитлер понял, что война — слишком сложное дело, чтобы доверять ее одним генералам. Он понял, что нужно отойти от привычного генералам взгляда на мир, приобретя «многомерное» зрение. Психозрение, можно сказать.

Этот урок имеет огромное значение и сегодня. В первую очередь, психологическая оценка противостоящей тебе страны. Пусть она не ждет твоих ошеломительных ударов — тем страшнее для нее окажется их действие. Особенно если эти удары окажутся безумными и нетривиальными. Как атака матерчато-деревянных планеров на крепость из бетона и стали!

Еще одна разгадка невероятных побед немцев в начале войны лежит в интуитивно нащупанном Гитлере эффекте психокатастрофы в стане противника. Явления, которое как бы утраивает силу наступающего.

Воюя с высокоразвитым противником, нужно прежде всего поражать его сознание. И состояние войны во многом облегчает эту задачу. Ведь она погружает массы населения в пограничное психическое состояние, делает людей легкой добычей всяческих воздействий и запугиваний. Проще говоря, война вызывает «сдвиг по фазе», особенно — на сытом, изнеженном, трусливом Западе.

«Начало войны влечет за собой возникновение сильного страха у большинства людей. Никто в точности не знает, какие неожиданности может принести ему война. Сама жизнь человека находится под угрозой. Он может оказаться убитым в бою или серьезно раненным в ходе воздушного налета. Он может потерять родственников и друзей. Привычная повседневная жизнь внезапно и резко нарушается. Человек стоит перед угрозой неотвратимой и непостижимой катастрофы. Какое оружие применит противник? Все, что начиная с юных лет читал или слышал человек об ужасах войны, о сражениях с применением огнеметов, о бактериях и «лучах смерти» — все это всплывает в памяти и грозит затопить сознание. Трудно справиться с таким страхом. Трудно представить, какое конкретное несчастье тебе угрожает, какое именно бедствие свалится на твою голову…» — писал Луи де Йонг в уже далекие 1950-е годы (Указ. соч., с 378-379).

Война изменяет восприятие всего окружающего мира.

«Перед лицом опасности автономная нервная система действует таким образом, что выделение адреналина и других эндокринных веществ в кровь обостряет сознание, ускоряет пульс, стимулирует работу воображения и повышает чувствительность...» — написал видный американский психолог по горячим следам катастрофы 11 сентября 2001 года. (Лоуренс Лешан. «Психология войны» — Москва, «Астрель-АСТ», 2004 г., с. 36). Как пишет Лешан, с началом войны мировосприятие людей мгновенно меняется с нормального на мифическое.

В обычном состоянии человеки видят не только добро и зло, но и множество оттенков. В мифическом — картина мира меняется на черно-белую. Итак, мы — добро, а враг — абсолютно черное зло. Нет случайных невиновных наблюдателей: есть либо те, кто за нас, либо те, кто гад и против нас! В обычной жизни настоящее время не кажется каким-то особым по сравнению с прошлыми эпохами. Во время же войны современность представляется Особой Эпохой, Последней Битвой Добра и Зла. Если в мирную пору мы не спорим о таких высочайших материях, как Бог или эволюция, то в войну люди говорят «С нами Бог!», пишут «Манифест судьбы» или выбрасывают лозунг «История сражается на нашей стороне». Если в спокойное время люди заняты множеством дел, то во время войны на первый план выдвигается одна проблема: победить! Противник кажется демоном, чудовищем, коим движут лишь жажда власти, а свои — исключительно благородными людьми, сражающимися за свою жизнь, за человеколюбие и мораль. Резко упрощается мышление. Люди без войны понимают, что проблемы возникают на разных уровнях: политики, экономики, личности. Они сознают, что решать такие проблемы нужно на разных уровнях и по-разному. Но как только проливается первая кровь, источником всех проблем кажется только враг. Причиной войны уже никто не интересуется: важны только ее результаты. Уничтожить врага — источник всех проблем, и точка! Никаких переговоров, как во время спокойствия! Поскольку враг — зло и лжец, переговоры с ним невозможны по определению. Только сила может с ним справиться. Поскольку есть хорошие «мы» и совершенно плохие «они», то «они» отличаются от «нас» качественно. «Они» — никоим образом не люди, похожие на «нас». И так далее. А от нелюдей можно ждать любого, даже самого страшного и бесчеловечного шага, применения самого сатанинского оружия. (Там же, сс. 42-43).