Айдын Балаев - Азербайджанские тюрки. Основные этапы становления нации в XIX-XX веках

Характерно, что в рассматриваемый период первые проявления национальной солидарности можно было проследить во взаимоотношениях азербайджанской буржуазии и рабочих, хотя по утверждению марксистов они были антагонистами. Тут давало о себе знать тезис Э. Дюркгейма, который доказывал, что в отличие от доиндустриальных обществ, изменения характера производительных сил и производственных отношений в индустриальном обществе приводят к становлению внеклассового коллективизма индустриальной нации. 117 117 Бялый Ю . Коллективизм и история – интернационализм, национализм или ультраимпериализм // https://rossaprimavera.ru/article/kollektivizm-i-istoriya-5-internacionalizm-nacionalizm-ili-ultraimperializm

Именно зачатки подобного «внеклассового коллективизма» азербайджанцев можно было наблюдать в текстильной фабрике Г.З. Тагиева. Как известно, подавляющее большинство рабочих данного предприятия составляли азербайджанцы, для детей которых Г.З. Тагиевым специально была построена школа. Причем, все расходы данной школы он взял на себя. Кроме того, для ликвидации неграмотности среди рабочих-азербайджанцев фабрики были учреждены вечерние курсы, в которых они в нерабочее время обучались грамоте на родном языке. 118 118 Süleymanov M . Neft milyonçusu. Bakı, 1996. S. 9. Аналогичные шаги в отношении азербайджанских рабочих предпринимались и другими представителями национальной буржуазии.

Но особенно неоценим был вклад национальной буржуазии в формирование интеллектуальной элиты Азербайджана, которая впоследствии стала главным организатором и двигателем процесса нациестроительства. К сожалению, в советской историографии не придавали должного значения роли интеллигенции в национальном развитии. Хотя общеизвестно, что любое национальное движение, целью которого всегда является формирование нации-государства, зарождается как движение интеллектуальной элиты. Идеи и лозунги, сформулированные представителями интеллигенции – писателями, журналистами, политиками и т. д., позволяют объединить и направить энергию народных масс в нужное русло. В этом отношении не составляла исключения и азербайджанская интеллигенция, выступившая в роли конструктора идеологем, которые затем с помощью средств массовой информации, культуры и искусства активно тиражировались и внедрялись в массовое сознание, тем самым стимулируя процесс формирования азербайджанской нации.

Мировой опыт показывает, что роль интеллигенции в процессе формирования наций особенно возрастает в таких колониальных и зависимых странах, как Азербайджан. Ведь в условиях отсутствия собственной государственности и соответствующих структур, призванных возглавить процесс нациестроительства, только культурно-просветительская и политическая активность национальной интеллигенции позволяла развивать процесс формирования азербайджанской нации. Именно осознание неравноправного положения собственного народа и поиск путей выхода из этой ситуации подтолкнули национальную интеллигенцию к формулированию идей, ставших впоследствии основой нациестроительства в Азербайджане.

Несмотря на свою относительную малочисленность национальная интеллигенция на рубеже XIX-XX вв. сыграла выдающуюся роль в осознании азербайджанским народом своих социальных, политических и национальных прав. Сравнивая положение своего народа с состоянием более развитых наций, перенимая, и в соответствии с местными реалиями творчески переосмысливая европейские ценности демократии и национальной свободы, интеллигенция своей деятельностью стимулировала процессы национального пробуждения, тем самым, создав почву для формирования азербайджанской нации.

Толчком для развития этих тенденций, несомненно, послужило широкое распространение к тому времени идей национализма в Европе. Эти идеи стали движущейся силой европейской истории XIX в. и привели к созданию в Европе первых национальных государств. Как отмечает Дж. Хоскинг, именно в этот период национальное государство доказало, что не только в европейском, но и в мировом масштабе является самой эффективной политической единицей. 119 119 Хоскинг Дж. Россия: народ и империя. Смоленск, 2000. С. 7.

Эти глобальные процессы не обошли стороной и Россию, хотя царские власти до конца сопротивлялись распространению национальных идей в стране, вполне обоснованно считая их угрозой для существования империи. В российских правящих кругах не без основания полагали, что национальные идеи неминуемо спровоцируют развитие национального самосознания у угнетенных народов и, в конечном итоге, приведут к усилению дезинтеграционных процессов внутри империи. Однако они были бессильны перед объективным ходом истории, который способствовал национальному пробуждению народов колониальных окраин империи, включая азербайджанцев.

Как это ни парадоксально, в определенной степени, этому способствовали особенности колониальной политики России, которая по многим параметрам существенно отличалась от западноевропейского колониализма. Во-первых, кардинально различались стратегические цели колониальной экспансии западноевропейских государств и России. Такие европейские колониальные империи, как Великобритания и Франция, рассматривали свои «заморские» территории, прежде всего, как источник повышения благосостояния собственных граждан, а также один из способов интенсивного развития экономики метрополии. В колониальной политике этих государств военно-стратегический фактор имел подчиненное положение в отношении экономического составляющего. Что же касается проблемы инкорпорации колониальных территорий в цивилизационно-культурное пространство метрополии, то в политике Великобритании и Франции она отодвигалась на второй план, или же вообще не ставилась.

Именно обращая внимание на эти факты, М. Ходарковский отмечает, что «основным и постоянно действующим стимулом экспансии России на Кавказе были геополитические интересы государства, в то время как колониальная политика европейских стран как в Северной и Южной Америке, так и в Азии была продиктована преимущественно экономическими соображениями». 120 120 Ходарковский М. В королевстве кривых зеркал (Основы российской политики на Северном Кавказе до завоевательных войн XIX в.) // Чечня и Россия: общества и государства. М., 1999. С. 21.

Возможно, что это было обусловлено исторически сложившимися условиями, в результате которых у России не было заморских территорий, представлявших для метрополии совершенно конкретный экономический интерес. В результате, колониальная экспансия России олицетворяла как бы тип «континентального империализма».

Не последнюю роль в этом сыграло и географическое положение России. Так получилось, что историческое ядро этнической территории русских находилось в глуби континента и не имело выхода к морям. Отрезанное от прямых контактов с развитыми цивилизациями Запада и Востока, оно имело характер резервации, впадавшей в зависимость от своих соседей. Преодоление подобного резервационного характера своей территории было главной целью Российской империи.