Георгий Кулаков - Восстания. История идей и идеологов

Определённо, возможно говорить о том, что мировоззрение декабристов связано как с либеральным идеологическим «обрамлением» официального курса Александра I, так и с разными национальными моделями действовавших в то время конституционных учреждений и либеральными доктринами второй половины XVIII – первой четверти XIX века.

Весьма показательно, что зарубежные (в первую очередь – французские и английские) современники декабристов соотносили их с европейской политической традицией, говоря об их воодушевлении идеями западного конституционализма.

Необходимо отметить, что для существования и распространения либеральных идей в первые два десятилетия царствования Александра I были достаточно благоприятные условия. Современники (особенно молодые), наблюдая успехи конституционного правления в других странах, предполагали, что подобный опыт распространится и на Россию. Даже после запрета в России тайных обществ (1822) сохранялась доступность ознакомления с литературой и периодической печатью европейских стран (показательно: о таком кругом чтения свидетельствовал состав библиотек таких известных людей того времени, как А. С. Пушкин, Н. М. Муравьёв, П. Я. Чаадаев). Так, в России появился многотомник действовавших в то время конституций и описание государственного устройства «неконституционных» государств. Порой ощущалось, что Россия через некоторое время сможет присоединиться к числу «политических» государств (т.е. таких, где существуют те же институты и свободы, что и в европейских государствах).

Политическое самообразование многих декабристов началось с ознакомления с трудами деятелей эпохи Просвещения. Особое место в их ряду занимали произведения Монтескье, «Дух законов» – в первую очередь. В этом труде центральное место отведено идее представительного правления. Оно понималось как политический механизм, который позволяет каждому гражданину участвовать в делах государства через своих представителей. Если для идеологов декабризма не вызывала сомнений необходимость в политической свободе и сравнительных достоинствах национальных моделей представительства, то воплощение этой идеи в условиях России (организация представительного правления) не было ими проработано ввиду неясности путей реализации. П. И. Пестель и Н. М. Муравьёв в своих конституционных проектах так и не смогли решить вопросы, касающиеся имущественного ценза, механизма выборов и др.

Для конституций конца XVIII – начала XIX века, в основе которых лежали идеи Монтескье, основой являлась гарантия прав и свобод человека и гражданина. Главным смыслом создания конституций предполагалось обеспечение свободы и безопасности человека, защиты его от произвола (включая произвол, исходящий от государственной власти), восприятие гражданской свободы как свободы политической. Такой подход вполне объясним: в силу существовавшей в тогдашней России правовой традиции и культуры взаимоотношений между властью и личностью отечественным мыслителям было сложно понять и усвоить принципиальное положение классического либерализма о том, что свобода личности является отправной точкой политического и социального устройства.

Сущность правовых реалий первой четверти XIX века наглядно демонстрируют такие акты, как Польская хартия (1815) и Уставная грамота Российской империи (1820). В последнем из названных документе понимание гражданских прав и свобод изменено по отношению к первому: права граждан России рассматриваются не как естественные (т.е. присущие изначально каждому гражданину), а как некие «ручательства», установленные самодержцем-монархом. При этом принадлежность к нации обеспечивала гражданину полный объём гражданских прав, то в «Уставной грамоте» не найти термина «российские граждане», но используется понятие «российские подданные».

Показательно, что первым из прав граждан и в «Польской хартии», и в «Уставной грамоте» обозначена свобода вероисповедания, а следом – равенство всех граждан перед законом (в «Уставной грамоте») и свобода печати (в «Польской хартии»). Есть в положениях этих документов и нормы, формально гарантирующие неприкосновенность личности, свободу перемещения, неприкосновенность собственности. В известной степени можно говорить о том, что эти нормы российского права заимствованы из французской хартии 1814 года, а та, в свою очередь, базируется на положениях «Декларации прав человека и гражданина» (1789).

Исследователи декабризма как социально-политического явления связывают рассмотрение вопроса декабристами о гражданской свободе, ее рамках и гарантиях с представлениями о реформировании социальной структуры общества. Однако даже в «Русской Правде» П. И. Пестеля и в «Конституции» Н. М. Муравьёва представления о реформировании российского общественного устройства изложены непоследовательно. В силу этого декабристов возможно оценивать как идеологов скорее политического, а не социального реформирования.

Очень важно обратить внимание на то, что в сферу гарантий прав личности против насилия со стороны государства во французском законодательстве революционного периода (конкретно – в конституции 1793 года) закреплено право «сопротивления насилию» («la resistanse a l’oppression»). Оно распространялось и на отношения личности и государства, причём народ рассматривался законодателем в качестве некой коллективной личности, а также было провозглашено право народа на восстание против государства, которое нарушило общественный договор. Такой подход во французском законодательстве восходит к идеям одного из видных деятелей французского Просвещения – Ж.-Ж. Руссо – о «суверенитете народа». Хотя, как можно допустить, с творчеством этого мыслителя декабристы вполне могли быть знакомы, но концепцию народного суверенитета они не восприняли и, соответственно, не применили в своей практике. Они предпочли способ «военной революции», не предполагающей участия народа в процессе перехода власти.

При всём радикализме взглядов декабристы, в основной своей массе, были сторонниками умеренности политического идеала. (Исключение составляли, пожалуй, П. И. Пестель и его окружение, да идеологи «Общества южных славян»). И заключался этот идеал в конституционной монархии.

Говоря современным нам языком, исследователи называют декабристов либеральной оппозицией, поскольку выступали против власти, которая в начале 1820-х годов отказалась от реформаторского курса.

Программные документы организаций декабристов были достаточно эклектичны, противоречивы (договориться сторонникам преобразований так и не удалось), незавершёнными, да и известны далеко не всем этих объединений. Историки отмечают, что идейной платформой декабристов явилось ограниченное, «толкуемое исключительно в рамках конституции», понимание свободы.