Езид Гехинский - Россия во мгле, 2020. Книга вторая

Нет ли уже у нас, наблюдающих нынешнюю вакханалию «адаптированных к рынку», веских оснований подозревать, что «неадаптированными» оказались лучшие, а «адаптированными» – худшие? Причём речь идёт не о том, чтобы занимать позицию экономического или антиэкономического романтизма, питаемого одной только моральной впечатлительностью. Обратившись к современной экономической статистике, мы убеждаемся в том, что организаторы рыночных реформ во всём постсоветском пространстве, равно как и в других мировых регионах, опекаемых цензорами МВФ, спровоцировали не эволюцию, а инволюцию. Никто из них так и не объяснил общественности, почему в результате их «реформ» наиболее быстрыми темпами свёртываются не устаревшие, а именно самые передовые, наукоёмкие производства, относящиеся к новейшему технологическому укладу.

«Доля современного технологического уклада в структуре производства машиностроительной продукции сократилась с 33% в 1992 году до 21% в 1998-м… Если в конце 80-х годов доля промышленных предприятий, ведущих разработку и внедрение нововведений в СССР, составляла около 2/3, то после 1992 года она снизилась до 22,4%… Объём научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок сократился более чем в 10 раз…»

Подобно тому как большевики классово предпочитали материально неимущих, американские миллионеры предпочитали интеллектуально неимущих, не мудрствующих парней, любящих кока-колу и жвачную резинку.

На деле СССР и советский человек играли роль силы удерживающей перед лицом подступающих сил мирового хаоса. СССР не только сдерживал США от мировой авантюры, которая оказалась возможной только сегодня и ведёт мир к трагедии, а агрессора – к гибели. СССР как специфический тип государственности сдерживал, словно обручем, сложившуюся цивилизационную структуру, подтачиваемую разными центробежными силами.

Создатели нового, социалистического строя в России были не меньшими и не большими доктринерами, чем нынешние организаторы «реформ».

Либерализм как теория, представленная такими классиками, как Дж.Локк, Дж.С.Милль и А.Токвиль, – это одно, либерализм как феномен современной массовой культуры – это другое.

Ясно, что перед нами – стратегия сил, сознательно развязывающих себе руки для новых теневых экспроприаторских практик.

На мировом уровне уже вполне ясно, что свою гегемонистскую модель однополярного мира США могут последовательно осуществить лишь при условии разложения всех социумов, способных составить реальную оппозицию этим планам.

«Терроризм» будет менять свою форму в зависимости от нужд американской мировой стратегии. Сегодня под ним понимаются «диктаторские режимы», не склонные приветствовать новую мировую миссию Америки. Завтра это наверняка будут уже просто слабые режимы, не способные обуздать преступность в своих странах или удержать её в национальных границах. Единственным способом снискать алиби для них станет добровольное согласие принять у себя американских миротворцев – сначала как будто бы на время, а затем фактически навсегда.

Новейший либерализм не только совершил предательство по отношению к Просвещению, пойдя на потакание инстинкту в его борьбе с нравственным разумом; он предал Просвещение, пойдя на потакание этносепаратизму. Стратегический замысел понятен: оспаривать американский однополярный порядок на деле способны только крупные государства. Почти все крупные государства являются полиэтническими. Следовательно, спровоцировав племенного демона на бунт против «империи», можно дестабилизировать и в конце концов разложить крупные государства, оставив единственную сверхдержаву в окружении мира, представленного исключительно малыми и слабыми странами. И здесь мы, как и в предыдущем примере, наблюдаем загадочную встречу спонтанного хаоса, связанного с ослаблением прежних цивилизованных синтезов, со стратегическим заказчиком на управляемый хаос.

И никто тогда не отдавал себе отчёта в том, что советская программа развития останется для всех последней программой развития; впереди их ожидали программы управляемой деградации в виде деиндустриализации, обязательного свёртывания массового среднего и высшего образования, науки и культуры. Никто ещё не знал, что новый мировой порядок, куда все так стремились, будет порядком сегрегационным: для одних – продолжение эпопеи прогресса с привлечением дополнительных ресурсов, захваченных в ходе нового геополитического передела мира, для других – деиндустриализация, имеющая целью высвобождение земных ресурсов для тех, кто более этого достоин.

Подключение мировой периферии, куда теперь зачисляются и бывшие союзные республики постсоветского пространства, к глобальной экономической системе отныне возможно только на условиях реколонизации. Не самостоятельные субъекты развития, имеющие собственную программу и перспективу, а обслуживающая мировой центр сырьевая периферия.

Архаизация и деградация для всех республик бывшего Советского Союза выступают не только как стихийный результат разрушения советской системы роста, но и как обязательная к выполнению программа, навязанная МВФ и другими директивными органами нового, однополярного мира.

Если прежде республикам СССР навязывались ускоренная индустриализация и специализация, то теперь навязывается деиндустриализация вместе с обязательным свёртыванием государственных программ образования, науки и культуры. Не успели новые правящие элиты побывать в роли националистов, как им навязывается роль компрадоров, обязанных освобождать свои ресурсы и территории для новых хозяев мира. Коррумпированные правители, не способные к эффективному экономическому и административному управлению, жаждут западных кредитов. Им ставят непременное условие: кредиты даются под программу деиндустриализации и демонтажа всего того, что можно отнести к внерыночной подстраховке «человеческого фактора». В глазах новых колониальных администраций человеческий фактор местного типа не заслуживает никакого снисхождения, рассматривается как реликт советского гуманизма, не вписывающийся в новый социал-дарвинистский мировой порядок.

Наделав долгов (займов), которые немедленно раскрадываются приближёнными, новая «независимая администрация» во всех бывших республиках СССР (за исключением несговорчивой Белоруссии) фактически превратилась в администрацию по обслуживанию внешнего долга. Единственными настоящими обязательствами правящие «националисты» (они же – правящие «западники») считают обязательства по долгам перед Западом и представляющими его международными финансовыми институтами. Никаких обязательств перед собственным населением они фактически не имеют и не несут. И чем в большей степени они оказываются провинившимися перед собственными народами, тем больше они нуждаются во внешней поддержке и готовы платить за неё национальными интересами. […]