Юрий Ласточкин - Царское дело – быль или небыль

Я. Юровский:Я тут же велел взять имевшееся солдатское сукно, положили кусок в носилки, а затем выстелили сукном грузовик.

А. Якимов:Из кладовой было взято сукно. Его разложили в автомобиль, на него положили трупы и сверху их накрыли этим же сукном. Кто ходил за сукном в кладовую, не было разговора.

М. Медведев/Кудрин:Я попросил Филиппа (Голощекина) и шофера постоять у машины, пока будут носить трупы. Кто-то приволок рулон солдатского сукна, одним концом расстелили его на опилки в кузове грузовика – на сукно стали укладывать расстрелянных.

Я. Юровский(перед старыми большевиками): У меня там было солдатское сукно, которым я велел выстелить весь грузовик, чтобы кровь не проходила. Из этого же сукна были сделаны носилки, на которых стали переносить.

П. Медведев:Сложенные в автомобиль трупы завернули в кусок солдатского сукна, взятый из маленькой кладовой, находящейся в сенях нижнего этажа.

Казалось бы, ну тут-то что особенного – сукно и сукно, взяли, постелили. Но давайте разберемся. В «записке» Юровский утверждает, что он «тут же велел взять имевшееся солдатское сукно», кусок которого положили в носилки, а затем выстелили этим же сукном кузов грузовика. Однако, выступая перед старыми большевиками в 1934 году, он уже говорит, что не в носилки, сделанные из простыни, положили кусок сукна, а все носилки полностью были сделаны из этого сукна. Медведев/Кудрин утверждает, что сукно одним концом расстелили на опилки в кузове грузовика, т.е. сначала в кузов были насыпаны опилки, а уж на них расстелили сукно. Вопросы: где Юровский «тут же велел взять имевшееся солдатское сукно» – в верхних комнатах, где жила царская семья? Как и зачем оно там могло оказаться? В другой версии он говорит: «У меня там было солдатское сукно», т.е. было у него лично либо в его ведении. В комендантской? Очень маловероятно, чтобы Юровский, даже в такой момент, позволил бы кому-либо рыться в имевшихся там вещах, да и опять – откуда в комендантской взяться рулону сукна? Охранник Якимов говорит, что сукно было взято из кладовой. П. Медведев утверждает, будто сукно было принесено из маленькой кладовой в подвальном этаже рядом с сенями. Но трудно поверить в то, что такая по тем временам дефицитная вещь как рулон сукна просто так, без всякого присмотра лежал себе в кладовой и никто на него не позарился и не украл. И это при коменданте-пьянице Авдееве, когда мешками тащили даже царские вещи, складированные в особом помещении. Или Юровский, когда заступил на должность коменданта и, наверняка облазил весь дом, оставил эту чудом уцелевшую от хищения штуку сукна просто так валяться в кладовой? Откуда этому сукну было взяться, кроме как из запасов Ипатьева, а раз так, то и храниться оно могло только под замком в опечатанной кладовой вместе с другими вещами инженера. Значит, и взять его мог только тот, у кого были ключи от этой кладовой, то есть Юровский.

Но зачем ему вся эта канитель – взламывать свою же печать и вскрывать кладовую – содержимое которой он наверняка знал – только затем, чтобы вытащить оттуда кусок сукна, которым выстелят дно грузовика? Не проще ли было дать команду тем же, кого он послал за простынями прихватить еще и 3—4 одеяла с тех же кроватей и постелить их в кузов. Опять не подумал? Опять не сообразил? И в который уже раз усложнил задачу и себе и своим подельникам?

Идем дальше. Медведев/Кудрин говорит, что в кузове грузовика были насыпаны опилки. Тогда зачем вообще стелить еще и сукно? Только добро переводить, ведь все равно протечет. Сотрудники гаража позднее свидетельствовали, что когда шофер Люханов вернул грузовик в гараж с пробитым колесом и поврежденным бортом, дно кузова все было запачкано кровью. Значит, сукно не помогло, да и изначально не могло помочь, ведь оно быстро набирает влагу и так же быстро начинает промокать. Маловероятно, что Юровский не знал таких простых житейских истин. Значит, мы опять подходим к той же самой истории, когда одни взрослые, серьезные люди поручают другому взрослому человеку ну очень ответственное дело, а он вдруг, ни с того ни с сего, начинает совершать какие-то детские глупости и совершает их так много, что мы невольно задаемся вопросом, а все ли у него хорошо с головой? Ведь те, другие люди, могут его за это и наказать. Но нет, не наказывают, а даже наоборот – хвалят. И тогда мы потихоньку начинаем понимать, что у того человека была совсем другая задача и совсем другая мотивировка, а все те глупости он совершал специально для нас, чтобы мы поверили, будто он такой недалекий.Но на самом деле он просто оказался «меж двух огней», когда на него со всех сторон наседают серьезные дяди с совершенно разными требованиями и интересами, а он-то один и надо как-то выкручиваться. Вот он и выкручивается. Да, отпирает кладовую, да, достает этот рулон сукна, но на самом деле задача у него совсем другая.

Далее. Нормальный план: выносить трупы через прихожую и главный вход нижнего этажа, затем вдоль южной стены дома к тому месту, где секция внутреннего деревянного забора перпендикулярно соединяется с внешней секцией возле самых южных ворот (опять же за пару часов до расстрела дать команду снять 3—4 доски в этом месте забора) и там грузить в кузов грузовика – значительно быстрее и удобнее, поскольку, по свидетельству охранников, все автомобили выезжали с территории дома Ипатьева только через южные ворота, выходившие на Вознесенский переулок (из-за того, что и сам дом и прилегающая территория находились на довольно крутом склоне, автомобилям, а в особенности грузовикам, было тяжело преодолевать подъем, выезжая через восточные ворота на Вознесенский проспект). Но Юровский со товарищи не ищут легких путей. Вместо этого носилки с трупами носят через весь нижний этаж, т.е. через 4 комнаты, пачкая по пути все кровью, потом – через весь внутренний двор, далее – выносят за внутренний забор и только после этого – в грузовик, естественно, окропляя весь этот кружной и ненужный путь кровью жертв и проходя в виду часовых внешних постов, т.е. создавая, казалось бы, самим себе дополнительные трудности по дальнейшей уборке и очистке двора, пола и стен, а на самом делеоставляя, а лучше сказать, создаваяновых, независимых свидетелей в лице бойцов наружной охраны, которые ровным счетом ничего не видели, но всю жизнь совершенно искренне будут верить, а при необходимости и говорить, что были свидетелями убийства всей царской семьи, поскольку, стоя на своих постах, слышали яростную стрельбу, а через несколько минут после этого видели, как мимо них несут на носилках «окровавленные трупы», завернутые в простыни.