Андрей Тихомиров - Тайное становится явным. Размышления прежних лет

* Красная звезда – пятиконечная звезда, символ единства трудящихся всего мира. Вифлеемская звезда – огонь, разожженный для того, чтобы видно было, куда идти ночью волхвам (агентам парфян), нечто вроде маяка. Вифлеем – в 1 веке нашей эры небольшой поселок в 9 км к югу от Иерусалима. Согласно Библии Вифлеем родина царя Давида и место рождения Иисуса Христа, надо было показать преемственность. Давид – царь Израильско-Иудейского государства в конце 11 века – ок. 950 г. до н. э. Провозглашенный царем Иудеи после гибели Саула, Давид присоединил к ней территорию израильских племен и создал государство. По Библии, юноша-пастух Давид победил в единоборстве великана-филистимлянина Голиафа и отсек ему голову. По подсчетам современных ученых в то время (1 век н.э.) население Вифлеема составляло предположительно около 1000 человек, из них детей младенческого возраста могло быть не более 5—10, из них мальчиков примерно половина, более или менее подходящим оказался один. Лучше всего на роль «божественного» избранника подошел маленький полуиудей Иешуа, чью мать Мариам отец Йоси выгнал из дома за прелюбодеяние, поэтому волхвы и нашли ее с младенцем в хлеву. Но Йоси получил определенную мзду за то, чтобы не отказываться от жены и не своего ребенка. «Избиение» младенцев по приказу Ирода заключается в умерщвлении нескольких детей, предположительно 5—10, поэтому и сообщается лишь у Матфея, по тем временам, когда вырезались целые деревни и города, это было крайне незначительное событие.

* Главное отличие христианства от коммунизма. Христианин должен быть «плачущим», «кротким», «алчущим и жаждущим правды», «милостивым» и т. п., согласно Нагорной проповеди Иисуса Христа (хотя можно найти и другие призывы Христа: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч». Матф. 10:34). В качестве вознаграждения обещается «утешение», «насыщение», «помилование за грехи», возможность «узреть бога», наречение «сыном божиим» и «великая награда на небесах». Все содержание христианства свидетельствует о пассивном характере евангельской этики, призывающей трудящиеся массы к отказу от борьбы против социального гнета и несправедливости. С точки зрения христианства: Все придет в «свое время», по велению свыше.

Такие идеи несовместимы с коммунистической нравственностью, выступающей против пассивного отношения к действительности, классового мира с эксплуататорами, непротивления злу насилием, требующей активного участия в борьбе с социальными несправедливостями, эксплуатацией масс, бесправием трудящихся.

Ну, а в целом, это вопрос о революции, о насильственном свержении эксплуататорского строя. Для христиан (по крайней мере, в теории) это недопустимо, к ним примыкают и коммунисты-оппортунисты (Бернштейн, Каутский и др.), сторонники парламентских реформ. Революционеры-коммунисты (Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин и др.) считают это допустимым. Они считают, что капиталисты свою власть без борьбы не отдадут, а христианство используется власть имущими для притупления классовой и революционной борьбы.

Это называется апологетикой христианского социализма, направления общественной мысли, стремящейся придать христианству социалистическую (даже коммунистическую) окраску; возникло в 30-40-х гг. 19 в. как разновидность феодального социализма. С самого начала это направление отличалось разнообразием форм. Многие деятели христианского социализма искренне стремилось избавить эксплуатируемых от бедствий, подневольного состояния, но указывали при этом соглашательские пути и средства (партнерство классов, нравственно-религиозное самосовершенствование и т. д.). В ходе своей эволюции христианский социализм сформировался в одну из основных разновидностей буржуазной идеологии, противостоящей научному атеизму социализму и рабочему движению. Идеология христианского социализма есть попытка дать альтернативу коммунистической программе преобразования мира, отколоть от коммунистов, и рабочих партий часть их сторонников.

Вместе с тем следует учитывать, что в трансформированном виде идеи христианского социализма присущи миллионам верующих, которые в современных исторических условиях все активнее участвуют в общедемократических, особенно антивоенных и классовых движениях и которые облекают свои стремления к социальному благоденствию, миру и социализму в религиозные формы.

Еще в 1920 г. А. В. Луначарский на диспуте с митрополитом русской обновленческой церкви А. И. Введенским ответил на вопрос: христианство или коммунизм? «… Конечно, временами в известных своих прослойках христианство перекрещивается с коммунизмом; никто не может отрицать того, что в первобытном христианстве существовали коммунистические организации. Никто не может отрицать существования социалистической тенденции у некоторых христианских сект в XVI столетии. Никто не может отрицать соприкосновения толстовцев с социалистическими тенденциями и, до некоторой степени, с социализмом. Но это не значит, что христианство действительно вращается, как вокруг оси, вокруг социалистических идей. Колоссальная историческая привилегия христианства и вместе с тем убивающая его слабость заключаются в его расшатанности, в его неопределенности, которая дала возможность христианству разделиться на множество несогласных между собой толков и учений, в результате чего самые противоположные тенденции могли ссылаться на христианство с одинаковым правом…

То, в чем гр. Введенский видит огромное преимущество христианства, есть именно его многоликость, как он назвал – его многогранность. Но эта многоликость такова, что она приводит на протяжении истории к взаимному осуждению, к взаимному истреблению, пощечинам на христианских конгрессах, к непрерывному ряду виселиц, ссылок во имя Христа одной части против другой, причем каждый называет себя истинным сторонником Христа.

Введенский объясняет, что христианство настолько многогранно, что никто его вместить не может. Я должен сказать, что это учитель загадочный, который дразнит человечество, и незачем было приходить 2000 лет тому назад, чтобы принести миру такое учение, которое заставило нас избивать друг друга при его толковании. Ежели ясно и толково Христос не мог выражаться, если христианство есть какая-то тайна за семью печатями, то в таком случае безнадежно думать, что и Введенский изложит нам учение Христа… Давайте послушаем, что же это, собственно, такое, в чем же заключается центр этого великого учения, которое так часто было не понято и не принято.

Когда гражданин Введенский высказывался по этому поводу, он сам немножко испугался и признал ту истину, что Христос призывал человека, и призывал его к человеческой жизни, очень пустой и расплывчатой, но вместе с тем он говорит: она глубока, как сама истина…