Мирошин - Выбор. Уроки истории: повторение пройденного

Гауптвахта – это такая как бы местная тюрьма, но находилась она не в полку, а в дивизии. Там заключенные спали в камерах на откидных нарах, с утра до ночи работали на разных грязных работах. К слову сказать, Борису пришлось провести в таком заведении около недели – отказался выполнять, как ему казалось, унижающую человеческое достоинство, работу. Была глубокая осень, все время шли дожди, а заключенные под дулами автоматов конвоиров, в кирзовых сапогах в лужах и канавах с лопатами в руках что-то там чистили, хотя всем было понятно, что такая работа никому не была нужна. Затем их приводили в сырое помещение, и они падали без сил на голые, нашпигованные клопами нары, не раздеваясь и не имея возможности просушить сапоги и одежду. Одного посещение такого заведения хватало, чтобы навсегда понять, как нужно себя вести в армии.

После выполнения нескольких команд «подъем» – «отбой» молодые бойцы спали «без задних ног», и никакие сладкие сны им не снились. Сладкие сны начинают сниться позже, когда солдат уже привыкает к службе, но особенно перед «дембелем», т.е. демобилизацией со службы.

В подразделении, где новобранцы проходили курс молодого бойца, Борис оказался вместе с Вовкой Куперштейном (Купером). Потом они все время служили в одной дивизии, сначала в сержантской школе, затем – в спротроте, а после окончания школы сержантов – в разных полках, но иногда встречались.

В один из морозных дней Борис серьезно простудился, и сослуживцы отвели его в санчасть, сам идти Борис не мог из-за сильной слабости, была высокая температура, кружилась голова. В санчасти его уложили в кровать, дали каких-то лекарств, и он проспал до вечера.

А вечером Бориса разбудили соседи по палате, которыми оказались два дембеля-мордоворота, которые служить не хотели, симулировали какие-то болезни, и ждали демобилизации. Они в довольно грубой форме сказали Борису, что он не на курорте, и, по неписаным правилам, как новичок, должен драить полы в коридоре санчасти. Драить полы означало натирать полы специальной вонючей мастикой, а затем до блеска растирать ее специальной шваброй. Только это была не швабра, а длинная палка, приделанная к сооружению типа ящика, в котором для утяжеления находились кирпичи, и обернутый сверху какой-то тряпкой вроде старого одеяла. Вот этим орудием и нужно было драить полы.

Борис кое-как встал с кровати и отправился драить полы. Но сил не было никаких, да кроме этого, он понимал, что над ним просто издеваются. Борис вернулся в палату и заявил, что драить полы не будет. А если эту работу обязаны выполнять лежащие в санчасти больные, то пускай ее делают те, кто должен это делать по очереди, а он будет делать тогда, когда наступит его очередь, и когда немного придет в себя. Борису стали угрожать. Тогда он сказал, что если они не прекратят, то он ночью перебьет их обоих этой самой шваброй. Это помогло. А наутро Борис почувствовал себя уже вполне здоровым. Проснувшись, дембеля-мордовороты, видимо, решили поразмяться. Они нехотя, с ленцой, стали выделывать кое-какие упражнения.

Борису показалось, что это они делали, чтобы продемонстрировать, таким образом, ему свою силушку, так сказать, задавить его психологически. Тогда Борис предложил им повторить некоторые из тех упражнений, которые он делал в секции бокса у Алексея Степановича Осипкина. Борис поставил два стула спинками напротив друг друга, таким образом, чтобы они напоминали спортивные брусья. Встав между этими спинками, он сделал «уголок», подняв ноги под прямым углом, и удерживался в этой позиции около минуты. Затем он поставил на пол три табуретки и лег на них. При этом одна табуретка располагалась у него под затылком, другая – под тазом, а третья – под пятками. После этого Борис напряг все свое тело, и вытащил табуретку из-под таза, оставшись лежать на двух табуретках: под затылком и под пятками. Таким образом, все его тело было как мост на двух опорах. Затем он стал крутить табуретку, которую вытащил из-под таза, вокруг туловища. Так он прокрутил ее несколько раз, пока не поставил вновь под таз, и после этого встал на ноги.

Эффект это произвело на соседей Бориса потрясающий, и его оставили в покое. А через один-два дня Бориса выписали из санчасти, и он вернулся в свою роту, где продолжил проходить курс молодого бойца. По окончании указанного курса Борис с Купером попали в сержантскую школу. В ней в течение восьми месяцев из них готовили младших командиров для направления в полки ракетной дивизии стратегического назначения. Ракетные войска стратегического назначения были молодыми войсками, и комплектовали их офицерами из разных родов войск, своих специалистов еще в достаточном количестве не было. Сержантскую школу, например, возглавлял капитан второго ранга, в прошлом морской офицер, он и ходил в морской форме.

При построении на строевом плацу вновь прибывшего пополнения, офицеры ходили вдоль строя и выявляли «таланты»: кто поет, кто пляшет, кто играет на инструментах, кто каким видом спорта занимался, и тут же делали какие-то пометки в блокнотах. Когда дали команду выйти из строя боксерам, Купер вышел, а Борис нет, не захотел. Однако через несколько дней его вызвал какой-то офицер, начальник спортивной подготовки сержантской школы. Он отругал Бориса, сказав, что знает, что он боксер, и что нужно выступить за учебный полк – сержантскую школу – на первенстве дивизии по боксу. Деваться было некуда, и Борис стал тренироваться.

В учебке Борис попал во взвод так называемых «двигателистов», они изучали устройство и принципы работы ракетного двигателя, работавшего на жидком топливе. Борис был поражен, первый раз увидев огромный ракетный двигатель в разрезе. В ракете высотой с трехэтажный дом и диаметром метра два были емкости, в которые закачивали отдельно горючее и отдельно окислитель. При пуске они смешивались в одной камере ракетного двигателя и воспламенялись. Образовавшийся газ воздействовал на лопасти турбины, откуда под высоким давлением подавался в сопла двигателя, а из них наружу. Бориса несколько разочаровала простота, даже, казалось, некая примитивность конструкции двигателя.

Учеба шла своим чередом. Здание учебки располагалось на центральной «площадке» дивизии километрах в тридцати от города Нижний Тагил, в тайге. Оно представляло собой капитальное четырехэтажное здание, в котором курсанты жили, а учебные корпуса располагались отдельно, были секретными, и туда их водили на занятия только с командиром. Кроме теоретических занятий с ними много занимались как с будущими младшими командирами. Для того чтобы потом ты мог учить и воспитывать солдат, должен был сам в совершенстве освоить военную науку во всех ее проявлениях. Было много строевой подготовки, политзанятий, изучения военных уставов, общефизической подготовки. Была и муштра, и наряды вне очереди.