Егор Гайдар - Гибель империи

История Испании XVI–XVII вв. – пример державы, которая пережила крах, не потерпев поражения на поле брани, но рухнула под влиянием непомерных амбиций, основывавшихся на таком ненадежном фундаменте, как доходы от американского золота и серебра. То, что происходило с государствами, могущество которых зиждилось на притоке доходов от добычи природных ресурсов, в XX в., в том числе с нашей страной, – хорошо известно.

Проблемы, с которыми столкнулась Испания в XVI–XVII вв., были известны в конце XVIII – начале XIX в., в канун старта современного экономического роста. И все-таки долго казалось аксиомой, что ресурсное богатство, обеспеченность страны запасами важных для индустриализации полезных ископаемых, обилие плодородной земли – важный и позитивный фактор развития. Опыт XX в. показал, что эти взаимосвязи, увы, сложнее и драматичнее.

Между 1965 и 1998 гг. душевой ВВП в таких богатых ресурсами странах, как Иран и Венесуэла, сокращается в среднем на 1% в год, в Ливии – на 2%, в Кувейте – на 3%, в Катаре (1970–1995 гг.) – на 6% в год. В целом в странах – членах ОПЕК душевой ВВП в 1965–1998 гг. снижался на 1,3% в год на фоне среднегодового темпа роста в 2,2% в странах с низкими и средними душевыми доходами. [150]

На протяжении последних десятилетий появилось немало работ, посвященных влиянию ресурсного богатства на экономическое развитие. Точно определить, что такое ресурсное богатство, непросто. Одни авторы определяют его как долю сырьевых ресурсов в экспорте, объеме валового внутреннего продукта, другие – как площадь территории, приходящейся на 1 жителя страны. Важно, что независимо от определения результаты исследований оказывались близкими. [151]Они демонстрируют статистически значимую негативную корреляцию между долгосрочными темпами экономического роста и ресурсным богатством. [152]Попросту говоря, наличие природных богатств не только не гарантирует государству будущего процветания, но скорее всего, осложнит путь к таковому.

Типичный пример из этого печального ряда, один из многих, – Нигерия. Крупные нефтяные месторождения здесь были введены в эксплуатацию в 1965 г. В течение последующих 35 лет совокупные доходы от добычи нефти, если исключить платежи международным нефтяным корпорациям, составили примерно 350 млрд долл. (в ценах 1995 г.). В 1965 г. душевой ВВП был равен 245 долл. К 2000 г. он остался на том же уровне. [153]

Исследователи спорят о том, какой из факторов, связанных с ресурсообеспеченностью, создает наибольшие препятствия на пути динамичного экономического роста. [154]Однако набор рисков, связанных с ресурсным богатством, хорошо описан. [155]

Природные ресурсы, связанные с ними возможности извлечения рентных доходов позволяют властям очередной «ухватившей бога за бороду» страны наращивать бюджетные поступления, нимало не озабочиваясь повышением общих налогов [156](табл. 3.1). [157]

Это означает, что у власть предержащих нет необходимости налаживать долговременный диалог с обществом – налогоплательщиками и их представителями. Тот исторический диалог (ведущий к компромиссу), который только и прокладывает русло формирования набора институтов, ограничивающих произвол власти, обеспечивающих гарантии прав и свобод граждан. Благодаря этому трудному диалогу создаются правила игры, позволяющие запустить механизм современного экономического роста. [158]Вот и получается, что шансы на создание системы сдержек и противовесов (популярнейший в ельцинское время, а ныне вышедший из моды комплекс пошлин), надежных институтов, позволяющих ограничивать коррупцию и произвол властей и чиновничества, у населения в богатых ресурсами странах меньше, чем в тех, которые подобными ресурсами обделены. [159]Атмосфера тут создается другая. И климат другой. Салтыков-Щедрин классически описал эту атмосферу:

«Когда делили между чиновниками сначала западные губернии, а впоследствии Уфимскую, то мы были свидетели явлений поистине поразительных. КАЗАЛОСЬ БЫ, УЖ НА ЧТО ЛУЧШЕ: УРВАЛ КУСОК КАЗЕННОГО ПИРОГА И ПРОВАЛИВАЙ! Так нет, тут именно и разыгрались во всей силе свара, ненависть, глумление и всякое бестыжество, главной мишенью для которых – увы! – послужила именно та неоскудевающая рука, которая то и дележку-то с той специальной целью предприняв, чтоб угобзить господ чиновников и, что само собой разумеется, положить начало корпорации довольных». [160]

Оценки качества национальных институтов, вырабатываемые международными организациями, субъективны. Но все они показывают, что между показателями политических свобод, гражданских прав, качеством бюрократического аппарата, практикой применения закона, с одной стороны, и ресурсным богатством – с другой, есть сильная негативная корреляционная зависимость. [161]

Распределение доходов, генерируемых в экономике стран, богатых ресурсами, зависит от дискреционных решений органов власти. [162]Это стимулирует конкуренцию не в том, кто произведет больше качественной продукции с минимальными издержками, а в умении давать взятки чиновникам, увеличение того, что А. Крюгер в своей классической работе назвала административной рентой. [163]К тому же ресурсное богатство повышает рнски политической нестабильности, связанной с борьбой за перераспределение рентных доходов. [164]

Даже в высокоразвитой демократической Норвегии доля экспорта в ВВП оставалась неизменной со времени открытия месторождений в Северном море. Рост экспорта нефти по отношению к ВВП компенсировался сокращением вывоза других товаров. Из стран – членов ОЭСР в этот период подобное развитие событий характерно лишь для еще одной богатой ресурсами страны – Исландии, в экспорте которой половину объема составляла рыба. [165]

Эта проблема разрешима. Есть богатые ресурсами страны, в которых сложилась демократия налогоплательщиков, постепенно трансформировавшаяся в демократию всеобщего избирательного права с эффективными, малокоррумпированными бюрократиями. США, Канада, Австралия, Норвегия – наглядные тому примеры. Однако это страны, в которых демократические механизмы формировались веками, где политические институты были достаточно эффективными и устойчивыми, чтобы справиться с вызовом ресурсного богатства. [166]Есть и государства, не имеющие долгосрочной демократической традиции, сумевшие эффективно управлять ресурсным богатством (Ботсвана, Чили, Малайзия, Маврикий). [167]Но, как показывает опыт, создать демократические установления там, где велика роль природной ренты, труднее, чем в странах, где этот фактор риска отсутствует.

Проблема, связанная с природным богатством, в том, что рентные доходы ресурсного сектора осложняют развитие иных секторов экономики. Она подробно описана на примере влияния открытых в 1960-е годы в Голландии крупных месторождений газа на обрабатывающую промышленность этой страны и получила название «голландская болезнь». [168]Собственно, Голландия справилась с ней удачнее, чем большинство других богатых ресурсами стран. Это не стало основанием для изменения закрепившегося термина. На деле эту болезнь с тем же успехом можно назвать «венесуэльской», «нигерийской», «индонезийской» или (в последние годы) «российской». [169]Если говорить о сырьевых товарах, не являющихся топливом, то ее с тем же правом можно назвать «замбийской» или «заирской» (медь), «колумбийской» (кофе).