Борис Кагарлицкий - Сборник статей и интервью 1995-2000гг.

После 1989 года, когда идеология “авангардной партии” оказалась совершенно дискредитированной, не только социал-демократы, но и коммунисты повсеместно провозгласили приверженность принципам парламентской политики. Это была простая рефлективная реакция на конкретные события. Она не сопровождалась ни серьезной теоретической дискуссией, ни анализом прошлого исторического опыта. Никто даже не попытался сформулировать, какой должна быть роль левых в парламентской системе. А зря.

Создается впечатление, что парламентаризм порождает неразрешимые противоречия в теории и практике левых. Русский опыт 1993-96 гг., на первый взгляд, говорит о том же.

Левые в Государственной Думе - это прежде всего Коммунистическая партия Российской Федерации. В результате декабрьских выборов 1993 года КПРФ оказалась представлена фракцией из 45 депутатов. Хотя по численности эта фракция уступала “Выбору России”, Либерально-демократической партии, аграриям и даже “Новой региональной политике”, благодаря высокой дисциплине КПРФ сразу стала одной из ключевых сил в думской политике. Тесное сотрудничество с аграриями, получившими тогда 55 мест, позволило левым установить контроль над 7 думскими комитетами. При поддержке КПРФ спикером Думы был избран Иван Рыбкин.

Впоследствии фракция КПРФ сохранила высокую дисциплину, хотя имелся один случай дезертирства - покинул фракцию и перешел в правительство Валентин Ковалев, ставший в 1995 году министром юстиции. Фракция сыграла важную роль в формировании центрального партийного аппарата. За счет средств, выделенных на аппарат фракции и помощников депутатов, был создан аппарат, обслуживавший партию в целом. Отдельные депутаты-коммунисты должны были отказаться от собственных помощников, передав ставки в распоряжение всей партии. Руководителем аппарата фракции стал Валентин Купцов, сохранивший в своих руках и контроль за партийным аппаратом в целом. Слияние партийного и фракционного аппаратов способствовало резкому повышению эффективности работы КПРФ при крайне ограниченных денежных средствах. Впоследствии парламентские возможности депутатов активно использовались и во время президентской кампании.

Правая пресса подняла большой шум относительно депутатских привилегий и использования парламентских средств для партийной деятельности. Моральная несостоятельность этих рассуждений очевидна хотя бы потому, что осуждая коммунистов за использование парламентских средств, те же самые газеты и телепрограммы не нашли ни единого слова, чтобы осудить за то же самое Ивана Рыбкина (не говоря уж о прямом использовании бюджетных средств “партией власти”). Между тем парламентские средства не просто допустимо использовать на партийные цели - ради этого, собственно, они и существуют.

Современные депутатские “привилегии” есть результат борьбы западных левых за демократизацию парламента. В либеральном государстве прошлого века депутат мог вообще не оплачиваться - это была его “общественная работа”. Это означало, что политика оставалась привилегией “джентльменов”, у которых и без того имелось достаточно средств к существованию. Выходцы из низов в политике были просто обречены на коррупцию, ибо иначе просто не могли бы получить средства ни для себя, ни для своего политического аппарата.

Рабочее движение положило этому конец, добившись не только оплаты депутатской работы, но и финансирования из государственных средств законной политической деятельности представленных в парламенте партий. Однако это породило новую проблему - профессионализация политики означала усиливающийся разрыв между избирателями, рядовыми активистами и партийной элитой.

Поразительно, что даже не успев сменить название и окончательно оформить свою новую идеологию, Российская компартия за 3-4 года прошла тот же путь, на который западноевропейским левым требовались десятилетия. Впрочем, это не удивительно: в стране, где нет гражданского общества, а массовая база партии отличается исключительной пассивностью, профессионализация политики наступает исключительно быстро и с самыми тяжелыми последствиями.