Борис Кагарлицкий - Сборник статей и интервью 2007г.

Вообще-то именно хорошее состояние российской экономики и должно внушать наибольшую тревогу. В 1998 году общее положение - несмотря на процветание банков и отдельных компаний - было настолько плачевно, что от кризиса можно было ждать только позитивных результатов. Большинству населения вообще нечего было терять. Промышленности удешевление рубля было необходимо как воздух. А производство падало на протяжении 8 предшествовавших лет, приближаясь к тому уровню, ниже которого опуститься уже невозможно. В общем, кризис был «освежающей грозой», спасением, переломом, началом нового, куда более позитивного периода.

Напротив, сегодняшняя Россия пожинает плоды восьмилетнего экономического роста. Следовательно, если после кризиса произойдет перелом, то вполне возможно, что не к лучшему.

Аналитики, рассматривающие влияние на нас мирового кризиса, спорят о том, хватит ли у нас ресурсов, чтобы ему противостоять. Но, может быть, дело вообще не в мировом кризисе, а в наших собственных проблемах, о которых почему-то почти не говорят?

В 1998 году крах российской финансовой системы случился не из-за того, что в Таиланде обесценилась местная валюта - бат. И даже не потому, что начался кризис мирового валютного рынка. Внешние факторы сработали как катализатор для внутреннего процесса. Главной причиной дефолта был крах пирамиды ГКО, которую построило само отечественное правительство и которая рухнула бы рано или поздно даже без помощи тайского бата.

Основной вопрос, стоящий перед нами сегодня, не в том, достаточно ли велик Стабилизационный фонд для того, чтобы мы смогли выдержать удары мирового кризиса, и даже не в том, до какого уровня могут опуститься цены на нефть (пока они продолжают расти, хотя рано или поздно действительно упадут). Вопрос в том, насколько эффективен российский капитализм сам по себе, каковы его внутренние противоречия. А с этим как раз дела обстоят неважно.

Удивительным образом постсоветский капитализм унаследовал целый ряд структурных особенностей, погубивших советскую систему. Наши корпорации выглядят мощными и богатыми, но они управляются неэффективно, в них царят бюрократизм и коррупция. 10 лет роста отнюдь не способствовали решению этих проблем. Как раз наоборот, высокие прибыли воспринимались как доказательство того, что дела обстоят нормально и менять ничего не надо. В начале 2000-х годов либеральной прессой был создан миф о ЮКОСе как единственной «прозрачной и эффективной компании». На самом деле отличие ЮКОСа от других корпораций состояло лишь в том, что достаточную часть ресурсов эта организация направляла на пиар, пропаганду и подкуп экспертов. Однако задним числом можно констатировать, что проблема корпоративной эффективности, которая и в западном мире решается не самым лучшим образом, в России не решается вовсе. Четыре года назад выяснилось, что ЮКОС вопреки пропаганде был ничем не лучше других компаний. Сейчас обнаруживается, что все остальные компании оказываются ничем не лучше ЮКОСа.

Со Стабилизационным фондом тоже дела обстоят неважно. Усилиями господ Грефа и Кудрина эти ресурсы были на протяжении нескольких лет заморожены. Между тем Стабилизационный фонд может эффективно защищать страну от кризиса лишь в том случае, если его используют для инвестирования в национальную экономику, причем именно в тот момент, когда конъюнктура наиболее благоприятна. Весь его смысл - в профилактике кризиса. В этом случае деньги превращаются в рабочие места, технологии, дороги, школы и оборудование, которые останутся у нас даже после того, как деньги обесценятся. А бороться с уже разразившимся финансовым кризисом, выбрасывая на рынок деньги, - всё равно что гасить пожар керосином. При подобном подходе Стабилизационный фонд оборачивается потенциальной угрозой для экономики.

Неверно утверждать, будто финансовый кризис может быть к нам только импортирован с Запада. Если бы дела обстояли так, нам нечего было бы опасаться. Но, увы, пока правительство выплачивало задолженность Западу, частный капитал наделал столь впечатляющие долги, что корпоративный дефолт становится реальной перспективой. Рост частной задолженности был пропорционален сокращению государственной. В течение всех этих лет частный бизнес демонстрировал безответственность и самоуверенность, доступную лишь самой некомпетентной бюрократии.

Если в Древнем Египте пирамиду мог позволить себе лишь фараон, то в современном, демократическом обществе собственную пирамиду способна соорудить любая уважающая себя коммерческая компания. Хуже того, стоит где-то появиться большим деньгам, как тут же начинается строительство пирамиды.

Развитие Москвы и Подмосковья является великолепным примером. Многолетний рост цен на недвижимость сопровождался бурным строительством, которое не имело никакого отношения к удовлетворению конкретного спроса. Получая кредит, компания строит огромный дом, квартиры в котором невозможно продать из-за их запредельной цены, но это никого не волнует, ибо тут же берут новый кредит под строительство нового дома. Высокие цены на рынке сами по себе являются гарантией для получения кредита, о коммерческой эффективности каждого конкретного проекта в таких условиях никто даже не думает (впрочем, на Западе можно наблюдать ту же тенденцию).

Поскольку прежний кредит каждый раз выплачивают из нового, остановиться просто невозможно. Чем менее эффективно работает компания, тем более стремительно она развивается, тем больше у нее объемы работ, тем выше поднимаются этажи новых - никому не нужных - зданий.

В Подмосковье уже невозможно найти свободное место, автомобили едут по дорогам между рядами многометровых заборов. Но, увы, большая часть коттеджей, стоящих за этими заборами, не проданы и никогда проданы не будут. Работает тот же подход: некогда дожидаться, пока все здания найдут покупателей, расходы компенсируются за счет кредитов по такой же пирамидной схеме.

Вы задумывались когда-нибудь, почему в Москве строят самое большое количество дорог в Европе, а ситуация с транспортными пробками не улучшается? Да по той же причине! Это вам кажется, будто с помощью нового строительства решаются проблемы транспорта. На самом деле с помощью непрерывно возрастающих расходов на новые проекты решаются финансовые проблемы строительных компаний. Ну, и отдельных представителей частного и государственного сектора, конечно.

Большинство западноевропейских городов сумели улучшить ситуацию на дорогах, почти ничего не строя: просто надо заниматься управлением движением, правильно вешать знаки и развивать общественный транспорт. Недавно лондонские эксперты пообещали улучшить положение на дорогах Москвы практически без затраты денег. Наивные! Сделав такое заявление, они обрекли свой проект на неудачу. Никто, никогда не поддержит проект, на котором нельзя заработать. Зато безумное предложение немецкой компании, обещающей пустить транспорт по крышам домов, превратив их в дороги, рассматривается с энтузиазмом. Никто даже не подумал о том, почему подобные замечательные идеи никто не торопится реализовать в самой Германии.