Борис Кагарлицкий - Биография и книги

Конец «английского царя»

ГЛАВА V. КРИЗИС XVII ВЕКА

Русская Смута и англичане

Английская революция и Московия

Англичане против голландцев

Кризис XVII века

Страна, где все торгуют

Иноземные промышленники

ГЛАВА VI. ПЕРИФЕРИЙНАЯ ИМПЕРИЯ

Капитализм и рабство

Крепостничество и рынок

Закрепощение

Подневольный труд

Освоение Сибири

Казачество

Борьба с Польшей

Доморощенная буржуазия

ГЛАВА VII. ДЕЛО ПЕТРОВО

Западное влияние

Европейский фасад

Империя расширяется

Самодержавие

ГЛАВА VIII. ЭКСПАНСИЯ XVIII ВЕКА

Государство Романовых

Английский капитал

Британцы на Каспии, французы в Петербурге

Разрыв с Англией

Промышленный подъем

Русский металл

Натиск на Юг

ГЛАВА IX. ЖИТНИЦА ЕВРОПЫ

Хлебный экспорт

Зерно как стратегия

Континентальная система

«Дворянское манчестерство»

Декабристы

Эпоха реакции

Конфликт с Британией

Отмена «хлебных законов»

ГЛАВА X. КРЫМСКАЯ ВОЙНА И МИРОСИСТЕМА

Хлебный вопрос

Экономический кризис

Война и блокада

Итоги войны

ГЛАВА XI. ЭПОХА РЕФОРМ

Вторая индустриальная революция

Россия в мировой реконструкции

Аграрный капитализм

Крестьянский вопрос

Рыночная депрессия и политическая реакция

Народники и марксисты

Российский колониализм

«Отсталость» или «периферийное развитие»?

ГЛАВА XII. РАСЦВЕТ РУССКОГО КАПИТАЛИЗМА:

От Витте к Столыпину

Эра Витте

Индустриализация на юге России

Импортированный капитализм

Русское правительство и иностранный капитал

Кризис 1899-1900

Надвигается революция

Буря 1905 года

Эпоха реакции и реформ: правительство Столыпина

1907-1914: Битва за Россию

ГЛАВА XIII. РЕВОЛЮЦИОННЫЙ РАЗРЫВ

Большевизм

Новая экономическая политика

Советская Россия и мировой рынок

Проблема накопления

От авторитаризма к тоталитаризму

Кризис хлебозаготовок

«Великий перелом»

Все на продажу

Успех индустриализации

Сталинский Термидор и советский бонапартизм

ГЛАВА XIV. СОВЕТСКИЙ МИР

«Холодная война»

Попытки реформ

Эра стабильности

Стратегия компенсации

Компенсационные сделки

Разложение Восточного блока

Долги

От «застоя» к «перестройке»

ГЛАВА XV. ПОСЛЕ 1991: ПЕРИФЕРИЙНЫЙ КАПИТАЛИЗМ ЭПОХИ РЕСТАВРАЦИИ

Внешний долг

Топливная экономика и вывоз капитала

Деиндустриализация

Доля России в мировом ВВП

Олигархическое государство

Дефолт 1998 года

Кейнсианство по-русски

Вторая «стабильность»

Москва: между Берлином и Вашингтоном

Недостроенная нация

Жизнь не по средствам

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Наконец-то вышла книга, которая рассматривает, что не типично для большинства издаваемых ныне исторических исследований, историю Государства Российского с точки зрения подлинно научного анализа. До сих пор, как и в последние годы существования СССР, так и в настоящее время, при написании работ по отечественной истории властвовал принцип чисто субъективного подхода. Даже школьные и вузовские учебники писались либо с либерально-мазохистских позиций, характерных для первых лет и «угара» перестройки, когда все русское, и тем более советское преподносилось как историческая аномалия, либо с все более и более модных позиций теорий, чуть ли не «Вlut und Boden», придающих событиям связанным с российским этносом мистический характер и трактующей нашу историю как череду сакральных волеизъявлений харизматических личностей. Не говоря уже о теории Фоменко-Носовского, суть которой, сводится к тому, что историческая наука, это - даже не конструктор «Лего», из которого можно собирать любую, самую фантастическую конструкцию, а кусок некой акреативной глины в руках интеллектуального отморозка.

Подход Бориса Кагарлицкого к анализу исторических процессов не является чем-то принципиально новым. Это дальнейшее развитие марксистского, диалектического подхода к осмыслению прошлого.

В своём переосмыслении отечественной истории автор опирается на доминировавшую в первые годы советской власти, так называемую «школу Покровского».

"Михаил Покровский был учеником выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского. Покровский формулировал свои идеи в жестоком противостоянии с господствующими тогда в исторической науке идеями. Высоко оценивая сравнительно "нейтрального" Соловьева, он явно противопостовлял свои взгляды либеральным воззрениям на прошлое России и обещал реинтерпретировать русскую историю с материалистической точки зрения. Причем обращался Покровский, прежде всего к читателю «мозги которого не вывихнуты школьными учебниками истории».

Официальная историография отплатила историку той же монетой. Покровского официально вычеркнули из общеупотребительного списка русских историков.

Не случайно, что после отмены советской, цензуры, когда в массовом порядке стали переиздаваться работы многочисленных дореволюционных историков, включая второстепенных и третьестепенных, работы Покровского так и оставались неизвестными широкой публике».

На протяжении всей книги автор неоднократно приводит выдержки из работ Михаила Покровского касающиеся освещения тех или иных исторических аспектов. В предисловии Борис Кагарлицкий пишет, что: «Восстановление традиций школы Покровского» необходимо, по крайней мере, в интересах научной добросовестности и исторической справедливости. И все же простого возвращения к идеям Покровского недостаточно». И далее: «…переосмысление господствующих концепций русской истории должно быть даже еще более радикальным, чем у марксистского исследователя начала века».

Кроме идей Михаила Покровского в книге рассматриваются историко-экономические изыскания выдающегося русского экономиста Кондратьева, разработавшего свою теорию о цикличности развития мировой экономики. «Кондратьевские волны» были весьма враждебно встречены советскими марксистами, что не помешало западным ученым, в том числе Иммануилу Валлерстайну и Эрнесту Манделю применять и развивать концепции Кондратьева.

Красной нитью, через всю «Периферийную империю» проходит «крамольный» тезис о постоянной, начало которой теряется во глубине веков, зависимости российской администрации от иностранного капитала. Даже Октябрьская революция не решила этой вечной проблемы России. Тема эта вообще поднимается редко. А если поднимается, то масштабы зависимости значительно занижаются. Хотя если рассматривать русскую историю нового времени с учетом интересов международного капитала, то многие, до сих пор логически необъяснимые события приобретают четкое объяснение.